а горький вкус твоей любви меня пьянил
- Гильермоо!
Куда он делся? Мне некогда искать его повсюду! Я, Нандор Нещадный, свирепый османский воин и организатор домашних собраний, у меня есть дела поважнее, чем бегать за этим фамильяром. Конечно, Гильермо отличался особой старательностью во многих вопросах, но когда его фамильярность была так необходима, мне приходится прилагать (!) усилия. Зачем мне этот человечишка, если от него сплошные страдания?
- Гильермоо? - нет, в нефритовой вазе его тоже нет. На это может уйти вся ночь! Он же такой маленький, как мышь, мог залезть вообще в любую дырку в этом старом доме, и что мне делать? Бессовестно и халатно, мог хотя бы оставить записку.
Вообще с появлением его так называемой "личной жизни" Гильермо стал слишком рассеянным и сонным. Я в очередной раз жалею о том, что даю ему выходные, но в нашем контракте стоило прописать пункт об отсутствии третьих лиц. Я не против, когда он помогает Лазло и Наде в свободное от меня время, но какие-то люди за пределами нашего дома...
- Гильермоо, я не люблю игхрать в пряятки! - снижают его рейтинг как фамильяра! Да, технически я повысил его до телохранителя, когда завертелась эта история с Советом и кланом охотников на вампиров, но это только для того, чтобы сделать ему немножко приятно и чтобы он отстал от меня со своими глупыми просьбами обратить его мягкую тушку в верха общемировой цепи питания. Ха, ну правда, такой забавный маленький фамильяр, придумал же себе всякого. Он был бы самым смешным вампиром на свете.
- О нет! В нашем доме завелась свинья! Нандор, нам нужно срочно найти этого поросенка...
Я резко перестал смеяться себе под нос, поворачиваясь на Надю.
- Ты о Гильермоо? Я без понятия, он себя вообразил, будто я ему больше не хозяяин! - я фыркнул, открывая дверь в кладовку, из которой посыпались швабры да веники. - Гильеррррмооо! Если это все игхраа, то я стчитаю до два! - убирайтесь, метелки, кыш-кыш, обратно в шкаф! На что меня подписывает этот наглец! Знали бы мои тридцать семь жен о том, что какой-то мальчишка заставит Нандора Нещадного бегать за ним по всей вампирской резиденции, стоял бы хор из смеха на поражение.
- О ком? Я про настоящую свинью! По всему коридору стоит это "хрю-хрю", ты не слышишь?.. - Надя прислонилась ухом к стене возле старинного портрета. - Где этот чертов звук?! Я не сумасшедшая.
- Я не знааю, спроси у Лаазлоу! - я вскидываю волосы назад с плеч, хмурясь и крича погромче, чтобы до второго этажа также дошло на случай, если мой фамильяр бегает от меня по всем лестницам. - Одинь! - заставляет вампира потеть, что технически невозможно, ведь мы идеальные создания ночи, и он бы мог быть идеальным слугой, если бы не лажал таким образом с исчезновением. Может, его похитили? Тогда ему надо поторапливаться, потому что я жду.
- У тебя сегодня ночь спа? Это же мое полотенце! - Надя тянет свою руку к моему плечу, и я резко отстраняюсь назад, хватаясь за махровую ткань, потому что не хватало мне еще в одиночку искать замену. Я так устал за эту неделю! В моем гробу не хватает родной земли, чтобы мои плечи не затекали так сильно, но Гильермо, похоже, забыл и про это, и это просто отвратительно чувствовать себя таким брошенным, а, главное, кем?
- Я не знаю, тчье это! Я взял едиинственное сухоое. Этим должен заниматься Гильермоо, но его повсюду совершенно нигде! Найди себе другхое!
- А разве он не клал их в волшебный шкапф, откуда потом полотенца сразу сухие и вкусно пахнут?
- Шкапф не работает! Наверное, нужно волшебное слоово. Одинь с палавиной!
У Гильермо было много талантов, но какой от них толк, если он где-то прячется? Он был бы действительно выдающимся слугой, если бы не эти бесчисленные косяки. Мне не нравится, что он стал чаще не бывать дома, я же не могу расчесывать сам себя перед сном каждый раз. Он вынуждает меня думать о том, что мне нужно искать ему замену, а я, если честно, не хотел бы этого. Я привык к нему за эти недели, что он служит мне, вот так я быстро привязываюсь к людям, да. Возможно, мне придется съесть его однажды, о нет, я не хочу отправлять его в лошадиный рай, как Джахана, моего верного скакуна. Что там Гильермо будет делать? Он же даже не умеет ездить верхом. И вампиром я его сделать не могу, потому что он, очевидно, не заслужил такой награды. И потому что мне все еще дико смешно с того, какой плюшевой летучей мышью он по итогу будет - нет, вы только представьте, такой шарик с крылышками фить-фить, умора.
- Вот! Этот звук!!1..
Я снова резко перестал смеяться себе под нос, сощурившись на Надю.
- Если ты не хотчеш помогхать, то не путайся под моими подошваами! - буду я еще тут выслушивать молодых девиц, да мне уже было ого сколько, когда она всего ничего. - Давай, идии куда ты там кхотела! - машу ей пальцами, чтобы меня оставили в гордом одиночестве в бесконечных скитаниях. Дом кажется слишком пустым без его этого жалобного "хозяин". Оно, конечно, сильно раздражало, но было так необходимо для вечерних ритуалов. И для ночных. И для предутренних. - Одинь на нитхотчке!.. - тишина. - Ну, все, Гильермоо... Это два!
Входная дверь открывается, и я поворачиваюсь на вползающий в проем букет белых роз, а за ним вижу и кучерявое темечко, пытающееся пролезть за этим пахнущим веником. Вот же наглееец. Я смотрю на Гильермо с осуждением, потому что я имею на него право, качаю головой из стороны в сторону, чтобы он сам догадался, в чем виноват. Но цветы, это, вообще-то приемлемый жест. Правда не стоило заставлять меня ждать, если все дело было в этом. Приятно, но не к месту. Допустим, ты подумал обо мне, но можно было постараться и получше. Я беру букет из его рук, смотря на бутоны и на Гильермо.
- Это явно лиишнее, Гильермоо, - и швыряю цветы в сторону. - Пойдем, у тебя отчень многхо обязанностии, про которий ты забыль, как я полагаю, - осматриваю его с пят до кончика макушки. И чего так вырядился сегодня? Воняет как-то иначе, с таким, намеком на романтику, но мне некогда думать о таких глупостях, моя спина буквально разваливается на составляющие, а ведь я не такой уж и старый вампир, мне и тысячи лет не минуло. - И я люблюю красние розы, Гильермоо, с черными, я просил тебя записывать важнууую информацию, где ты был вообще, когда нужно было слушать? - качаю головой, будто собираюсь ругать, но это может подождать немного времени, пока мы не решим мою проблему. Я становлюсь слишком ранимым, когда мое тело не в порядке, но об этом никто не должен знать, а потому поспешим в мою комнату. - Вот, - я встаю спиной к своему фамильяру, пальцем показывая на плечо. - Пока ты там гхде-то биваешь, твой хозяяин испытывает дьявольские страдаания. Помни мне плечо.
И он как-то неловко трогает меня возле шеи сквозь плащ, я чуть смотрю в потолок, прислушиваясь к собственным ощущениям, нет, это все не то, что было нужно.
- Гильермоо, дави сильнееее, я нитчего не ощущаю! - ворчу я, и мой не самый глупый фамильяр дерзко замечает, что массажи надо делать несколько иначе. - Летчь? Но сдесь все такое твееердое! - а потому я жду, когда он застелит крышку моего гроба каким-то покрывалом, да я раздеваюсь быстрее, чем он копошится и заставляет меня нервничать сильнее. Мы, вампиры, хоть и живем вечно, но очень не любим ждать. И когда я, обнаженный, наконец-то устраиваюсь в горизонтальное, утыкаясь щекой в покрывало, то тычу в разные части тела, чтобы он не трудился над составлением приоритетов. - Болит туть, туть и туть, и еще задницаа. И грудь. Отчень болит грудь, но это потоом. Приступай.
- О, здравствуйте. Простите, я что-то вас и не заметил. Я сегодня слишком рассеянный, но нет, со здоровьем все в порядке, меня не сбивала машина, сотрясения нет. Ах, откуда у меня этот букет прекрасных белых роз? Просто... Обещаете никому не говорить? Так боюсь сглазить! В общем, по секрету: я был на свидании. Мхм, угу.
Я закивал на камеру, как болванчик - и выставил перед собой букет, прямо в объектив, хотя сразу после этого камеру отвели в сторону. Понимаю, не я главный герой этой документалки, но могли бы уж из приличий и порадоваться! Впрочем, мне это совершенно неважно, я только надеялся, что мое лицо не треснет от этой довольной улыбки, когда я зашагал по древней брусчатке к Вампирской Резиденции, то есть, к моему дому тоже. Надеюсь, дома все в порядке, а то я ушел на целый день, оставив без присмотра четверых вампиров, один из которых энергетический и в теле подростка - всякое могло случиться. Хах, иногда как представлю: захожу я такой в дом, а там по всем комнатам носятся, как бешеные, курицы, и Лазло сидит на яйцах, пытаясь высидеть птенцов, да и говорит мне: "Гизмо, а ну, чего смотришь! Не видишь, я развожу петухов для петушиных боев?! Но петухов не было, я купил беременных куриц, чтобы высидеть петухов из их яиц! Чудо рождения, ***!", а дальше нецензурное, как вы догадались. Каждый раз с замиранием сердца опускаю ручку двери. Никогда не знаешь, чего ожидать. Я каждый раз надеюсь, что будет менее засрато, чем когда я уходил. Но это никогда не сбывается.
Знаю, что когда находился в доме неотлучно, бытовых катастроф было гораздо меньше, но я не могу отказаться от свободы, от этого глотка свежего воздуха, который удалось выбить, заключив новый контракт с моим хозяином. Я ждал этого повышения двенадцать лет. Конечно, я бы предпочел быть обращенным в вампира, но стать телохранителем - тоже почетно, я не жалуюсь. А пользоваться бонусами повышения - это так классно. Вот я и использую свои выходные по максимуму, хотя, в целом, не делаю ничего полезного. Ну я, знаете, просто решил пожить для себя. Мы с хозяином договорились, что у меня один выходной, и я провожу его с пользой. Провожу его без хозяина, если быть точнее. И это пошло мне на пользу! Вообще, я думаю, это пошло на пользу всем, особенно хозяину. Он временами (чаще всего) все еще вел себя, как придурок, но я понимаю - довольно сложно сохранять человечность, когда ты вампир более семисот лет. Как будто без моей бесконечной помощи он стал более самостоятельным и осознанным (еще бы, после всех этих исканий себя), ведь наши отношения переигрались с тех пор, как я стал его телохранителем - не знаю, в какую сторону. Время покажет, а я горжусь этими переменами, что в нем произошли. Да и во мне тоже, ведь я понял, что мужчине нужно личное пространство, а я мужчина, значит, мне тоже нужно иногда бывать одному. Без него.
Страшно это признать, но, на самом деле... Мне без него как будто бы легче. Наши отношения немного устарели, застоялись в одном состоянии, и мы просто утомили друг друга. Такое часто случается у людей, мы еще долго продержались! Я уже давно чувствовал, что нам надо что-то поменять в отношениях, например, сделать меня вампиром. Это было бы закономерным развитием, но Нандор все медлил и медлил, будто боялся. Мужчины боятся ответственности, тогда Нандор - самый мужицкий мужик на моей памяти. Ему не достает смелости Лазло и настойчивости Нади, но они упорно не хотели учиться друг у друга. Неважно... Но, если бы не эта пауза, которую мы брали каждый понедельник, я бы не узнал, что такое счастье быть интересным кому-то! Вот, хожу на свидания. Нашел парня. Жизнь стала интереснее. Да и наши отношения с Нандором будто заиграли новыми красками, теперь не только черным и красным цветами. Осмелюсь подумать, что он меня как будто бы ревнует. Нет? Ну, хоть немножечко? Капелюсечку?.. Ладно. С чего бы ему, правда...
Я захожу в дом с самыми лучшими надеждами и намерениями. Сталкиваюсь с черными глазами хозяина. Неужели ждал меня? Вот, берет букет. Как приятно. Поставит в эту вазу, что стоит на столике для писем под картиной, навер... Или выкинет их. Правильно.
- Конечно, это вам, хозяин. Все в этой жизни только для вас, хозяин. - Я язвлю с тотальным пониманием, что Нандор не выкупит сарказма. Даже не додумается искать в этой фразе претензию, а она, между прочим, такая же большая, как... может, даже и больше, чем моя тушка! Нандор не понимал ни тонких, ни жирных намеков. Он был неисправимо тупой в большинстве вопросов, тем более в интерпретации сигналов. В них он вообще не разбирался. Однажды чуть не угодил под автобус, не обратив внимание на светофор. Еле удалось в последний момент перехватить его за мантию и дернуть на себя. Пришлось бы еще искать жертву, чтобы он смог регенерировать быстрее. Цветы я оставил валяться там же, где они рассыпались из букета. Забыл про них, стоило хозяину заговорить. Забыл обо всех.
- Ему было плохо и тревожно, я чувствовал это всеми вибрациями от его голоса и вздрагивающих плеч. Когда тринадцать лет живешь с кем-то под одной крышей и заботишься о нем лучше, чем о себе, то запоминаешь всякие незначительные детали. В том числе, какие розы он любит... какой длины и толщины стебли... Кхм, прошу прощения.
Мы поднимаемся в комнату хозяина, я стараюсь быть внимательным к его потребностям и болям. Помять плечо? Черт. Помять Нандору плечо. Как, блять? Я не дотягиваюсь даже до лопатки своими ручонками. Эти его миссии, которые невыполнимы, вообще напрочь лишены логики. Каждый раз приходится проявлять смекалку, но я предусмотрел все варианты! Под столом, на котором стоит гроб Нандора Беспощадного, есть табуретка для разных случаев, но чаще всего для того, чтобы я мог вытирать пыль и полировать дерево, чтобы оно не разлагалось. Подбиваю ее носком ботинка и привстаю сверху, осторожно касаюсь плеча хозяина. Вторую руку, немного погодя, тоже укладываю на другое плечо. Волнительно. Я знаю, что он бессмертный, но мне не хочется сделать ему неприятно. Не знаю, как еще давить, чтобы он почувствовал. Зато снова разнылся, и я сорвался (нервный в его присутствии): - Массаж вообще-то по-другому делают! Это не очень удобная поза. - Шикаю на него, потому что ничего не понимает в массажах, зато что-то требует. - Нужно лечь. Конееечно, твердое, массаж делают на твердом, чтобы все тело лежало ровно и проминалось равномерно. Но, ладно, я постелю что-то мягкое. Секунду, хозяин. - Пока объяснял, вроде и успокоился. Нандор все-таки как большой ребенок, а на ребенка долго обижаться не получается. Вообще, просто чудо, как Нандор может быть таким ребенком, а в другой момент начать сексуально давить. В такие моменты я боюсь его, боюсь себя.
Расстилаю покрывало по крышке гроба, подбиваю табуретку к середине гроба. Оборачиваюсь, а он голый. Блин! Не смотреть туда, не смотреть туда, не смотреть туда. Подаю хозяину руку, позволяя взобраться на этот помост, а сам глаза к потолку возвожу, типа ничего не вижу и не замечаю. А заодно командую, что ложиться надо на живот. что вообще происходит? Мы же не первый день на этом родео массажей. Никогда, правда, вот так. Вроде бы плечи затекли, но я опять попался в эту хитроумную ловушку, где подписываю себя на переработку. Ну ладно. Он ведь так страдает.
- Вот так, хозяин, поровнее. Расслабьтесь. Секунду. - Я спрыгиваю с табуретки, вспоминая о важном условии для массажа, и быстро достаю из шкафчика массажную смазку. Это не моя, это хозяина. Просто я покупаю сразу универсальную, потому что не знаю, как хозяин предпочитает... ну, в общем, не суть. Я щелкаю крышкой и выливаю на его спину гель комнатной температуры, а Нандор капризничает. Вроде сам холодный, как труп, к чему все это? Смешнулька такой он, не могу. - Ох, вы и правда устали. Мышцы просто каменные. Сначала надо разогреть. - Не знаю, зачем говорю ему про каждый свой шаг. Мне это помогает не нервничать и психологически расслабиться самому. Взгляд так и просится к этой заднице воина, но рано. Рано. Сначала плечи. - Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, ехал поезд запоздалый, - бормочу, делая эти базовые движения руками, пока размазываю по спине смазку. Она еще и разогревающая, как и все массажные смазки. А у вампиров с кровотоком проблемы, сами понимаете. Хватаюсь за его плечи и сильно сжимаю в ладонях скользкую кожу, облепившую эти упругие мышцы. Какое же тело у хозяина... Мне такого никогда не видать. Но зато я могу его трогать, чтобы хоть где-то оно у меня было. - Сильнее, хозяин? - Спрашиваю обратную связь, пока двумя разминаю его плечо, а другая рука нежными массажными движениями гладит скользит по позвоночнику вниз, к ягодицам. Один выебон, и я применю силу. Ах, как вы предсказуемы, хозяин. - Говорите, задница болит? - И я наотмашь бью его по ягодице. - Техника такая, хозяин. - И еще один раз, сильнее. Ох, а это оказывается удобно, что можно бить его, прикрываясь пользой. Возьму на заметку. А пока - сделаю так еще раз.
Ох, Гильермо, ты такой медленный. Я же не могу ждать вечность, в самом деле, у меня все так болит и ноет, казалось бы, после смерти так не должно быть. Но я увлекся спортивными упражнениями, изучая новые возможности своего тела. Шах и мат, Лазло, кто теперь человек науки? Я тоже мог на практике доказывать и опровергать разные теории, например, могут ли мои мускулы воина стать еще более мускулистее и воинственнее. Пока что с результатами неясно, я был всего лишь на паре тренировок, но если болит, значит, я все делал правильно, и завтра почувствую существенные изменения. Надо попросить Гильермо фотографировать меня и измерять талию этой специальной такой мягкой линейкой для женщин, только чтобы никому не говорил! К счастью, в этом вопросе я мог всецело на него положиться.
- Я и такх расслаблен, - недовольно замечаю я, поправляясь на крышке гроба. При жизни я не рассматривал подобный способ сна, а ведь это идеальное место для уединения, особенно, если ты богатый правитель, который может позволить обивку из лучшего меха, приятно касающегося кожи сквозь ночные картинки. Каждому человеку по гробу, если у них хватит денег на такую роскошь - комфорт, уединение, и, как оказалось, отличный массажный стол. - Гильермоо, щекотноо! И не заляпай мои воолосы, - льет на меня свои эти странные жидкости, аж до мурашек по спине, вроде как просит меня потерпеть, если я правильно понял. Ммм, ладно, я попробую, я же заложник ситуации, куда мне деться? Вряд ли Надя умеет делать массаж, она, скорее, вопьется мне когтями в шею, если согласится (что вряд ли), но скорее всего я просто пойду лесом (как именно ходить лесом я не знал, но, кажется, это примерно также, как и сходить нахуй). - Мммм... - это приятные прикосновения, наконец-то. У Гильермо очень маленькие ручки, как лапки у маленького котенка. Такого, брошенного в коробке на улице в проливной дождь, над котором смилостивился сам Нандор Нещадный, потому что смотреть на эту отвратительность просто невозможно! О, да, вот так хорошо... Кажется, я действительно расслабляюсь. Такие маленькие и пухлые, но очень старательные, разливающие тепло по всей моей спине.
- А вы что тут делаете? Я вас не звал. Идите нахер отсюда! У меня весьма интимный момент заботы о себе.
- Тчто за колдовство ты затчитываешь... - но на самом деле мне уже все равно. Конечно, моя воинская реакция сработает в нужный момент, если что-то пойдет не так, но это же Гильермо. Он и мухи не обидит, что он может сделать великому вампиру?
- В смысле убийца вампиров? Гильермо? Пффф... не помню такого, значит, не было.
- Думаесшь, я не вдерзжу сильнееее? - нахальный мальчишка, провоцирует меня во время такого важного дела. - Конетчно, сильнее! - и он начинает давить слишком больно, что я случайно айкаю, но делаю вид, что мне просто неудобно лежать. Вообще-то так и было! Мне сама боль неизвестна, чтобы вы понимали, сама боль болит от моего имени. - Неть, давай не так сильно, Гильермоо, - дергаю плечами. - Для разноообразия.
Чтобы не подумал себе всякого глупого человеческого. Просто уточнил. В книге "Сказать жизни ДА" рекомендуются всякие эти глупые пояснения из оперы "очевидное" и "всем и так сука понятно". Так как саморазвитие для меня в последние недели было очень и очень важным занятием, я решил дать шанс некоторым советам. Например, говорить прямо о том, чего хочется, и о том, что ты чувствуешь. Поэтому мы здесь, ведь я так прямо и сказал - мне нужен массаж. Конечно, Гильермо и так сделал бы мне массаж и без специальной книги, он же мой лучший слуга (потому что единственный), но маленькие победы надо позволять себе прочувствовать, так тоже написано. Впрочем, когда я прямо сказал Лазло о том, что я чувствую, как сильно он меня бесит, ему это не понравилось, но мне стало намного легче. В целом, я советую вам почитать самостоятельно, потому что путь саморазвития для каждого свой. Конечно, я мог бы научить вас жизни, но у меня есть дела поважнее.
- Гильермоо, ума не прилозжу, как ты выживаешь с такими маааленькими рутчками, - советы, помните? Надо быть максимально открытым с этим миром.
- Говорите, задница болит? - очень коварно так переводить стрелки! Книга так совершенно не рекомендует! И еще более коварно бить меня без малейшего предупреждения!
- Ай! - я вздрагиваю, собираясь подняться. - Гильермоо! Затчем ты меня пиздишь?!
- Техника такая, хозяин.
Я всегда знаю, когда Гильермо обманывает. Он патологически не умеет врать, я могу просканировать его от макушки до пяток на предмет плохого зла в его маленьких мыслишках. И сейчас он говорил абсолютную правду, это слышно по его мягкому ласковому голосу, которым он, кстати, прекрасно умел читать на утро перед сном. Однажды он попробовал спеть мне колыбельную, но это было отвратительно. Однако читает он очень и очень хорошо. Возможно, из-за того, что носит эти забавные очки.
- А. Тогхда продолжаай, - и я снова расслабляюсь, пока он бьет снова. - О, дааа... - я мычу в наслаждении, это то, что было нужно моим мышцам.
Такие, как Гильермо, не могут выживать в диком мире в одиночку. Ему очень повезло, что я нашел его и позволил жить в своем доме, сделал уважаемым фамильяром, да еще и повысил! Это мечта. Не просто работа, но призвание, которое сделает его жизнь осмысленной, и, может, он тоже сможет сказать ей "да". Получается, я очень великодушный хозяин, один из лучших, и ему стоит ценить это, а не огорчать меня своими глупыми опозданиями! Но жест с цветами был действительно милым, хоть сам подарок мне не понравился. Пожалуй, я не буду злиться на него сильно и долго, к тому же, черт, он делает так хорошо. Лучшее в Гильермо было то, что он умел исправлять собственные косяки некоторой чуткостью к мелким вопросам, это очень ценное качество для хорошего фамильяра. Думаю, так он и выживает.
- Все, достатотчноо! - я переворачиваюсь на спину, убирая с груди древний амулет с оранжевым камнем в сторону, чтобы Гильермо и его не заляпал. - Ну, вот, попалоо на воолосы! - откидываю их назад с недовольством, ведь просил его быть внимательнее. Так и живем в сплошном черно-белом ритме: на каждое его добросовестное выполнение обязанностей обязательно найдется какой-то казус. Поэтому я и не делаю его вампиром - он же не чувствует, что нам нужно, если не разобрать все до мельчайших деталей, а я так не люблю мусолить. Как этот котенок сможет позаботиться о себе, когда отрастут клыки? Он же не будет знать, что делать! А второго такого фамильяра, как Гильермо, он точно себе не найдет. Потому что если такое и случится (что вряд ли), мне придется его переманить любыми способами. Шантажом, манипуляциями и насилием. А что вы думали? Рынок фамильяров обнищал еще сто лет назад! У нас существенный дефицит рабочей силы, хорошего слугу надо не просто найти, но воспитать, взрастить как спелый плод, чтобы он был похож хотя бы на хурму, не то, чтобы на крепкий и борзый бананчик. В общем, Гильермо, сплошные минусы, если ты будешь ночным созданием. Намного комфортнее, когда ты рядом и делаешь то, что хорошо умеешь, находясь под моей защитой и великодушным покровительством. Надеюсь, он поймет это со временем, но не очень, потому что до него обычно медленно доходят какие-то элементарные вещи. - Вот сдесь, - я кладу его руку на свою грудь, где когда-то билось сердце. Черт, как же болит, даже, я бы сказал, очень жжется, словно внутрь заполз старый и очень коварный червяк, грызет там мои трупные остатки и подзывает своих дружков "эй, смотрите, здесь есть, чем поживиться!" Странно, что здесь были такие ощущения, ведь я не делал упражнений на грудь, но, может, мое модифицированное тело тренируется даже, когда не тренируется. Что угодно могло быть, это серая зона вампиризма, неизведанные тропы, которые я преодолею и стану более привлекательным для себя и для разных женщин. О, да, я давно думал об этом. У всех кто-то был, но мои романтические увлечения остались захоронены еще семьсот лет назад. Даже у этого пирожка в круглых очках кто-то появился, наверное, такой же маленький и мягкий, и они ходят вместе за ручку - тудым-сюдым - улыбаются, едят свою сырую курицу (отвратительно) и делают... ну, секс, наверное, и всякие их человеческие делишки. - Блять, - шиплю, потому что заболело сильнее, пытаюсь расслабиться, но его руки словно делают хуже, хотя они такие приятные наощупь.
Я вообще не думал о том, что я голый, потому что Гильермо видел меня в совершенно разных состояниях, и это его работа - не смущаться перед господином, а выполнять поручения, прилагая для этого массу своего времени и усилий.
- Где ты был сегходняя? - спросил я его. Не потому что мне интересно, просто если он что-то расскажет, может, это отвлечет меня. На свидании? Оу. Это почему-то грустно. Не люблю чувствовать себя одиноким на фоне счастливых парочек. Я в разы лучше, чем все в этом доме, но у них почему-то было что-то, чего не было у меня - и это несправедливо. - Рассказжи, тчем вы делалии? Интерхесно, как это бывает у людей, - я слушал его с закрытыми глазами, представляя себе разные картинки, будто спал, но я не спал. Наверное, то, что я себе думал, вообще не имело отношения к рассказу, потому что в какой-то момент его "бла-бла" просто слилось в единый какой-то поток, и то, что я себе видел, казалось куда правдоподобнее. К тому же, какая разница, чем он там на самом деле занимался? Мне просто нужно думать о чем-то, чтобы не так щемило. Вот, вижу, как он перебирает своими ножками, покачивает округлой жопкой, такой, подходит к кому-то... я почему-то представляю просто второго Гильермо, потому что вообще не понимаю, как должен выглядеть его парень. Сойдет. Они держутся за руки. Блять, это странно, что это два Гильермо, как инцест, но ладно. Они держутся за руки, идут... в цирк. В моей молодости цирк было отличным местом для свиданий, там и тигры, и огонь, и все эти искры, отражающиеся в глазах. И вот они смотрят, в какой-то момент становится страшно, что ассистентка колдуна действительно умрет на сцене, но он оказывается мошенником - и все выживают. А они трутся друг о друга, наверное, целуются. Своими пухлыми губенками, такими же нежными, как его ручонки.
Собственно, поэтому я и упомянул о том, что я голый. В обычную ночь это было бы штатной ситуацией, по крайней мере, Гильермо неоднократно меня мыл, переодевал и всякое такое. Но я не любил, когда мой член вставал просто потому что ему так захотелось без причины, и, конечно, в этом не было ничего такого, но это мой член! Не хотелось бы, чтобы Гильермо разглядывал его слишком пристально.
- Не обрасчай внимаания, Гильермоо, это простая музжская физиолооогия, - пробормотал я. - Просто продолзжай.
- Я шлепнул своего хозяина. Да, вот так, - моя ладонь рассекает воздух, и я с дурацкой улыбкой повторяю зацикленные взмахи, имитирующие удары. - Даже представлять это приятно, прокручивая в памяти снова и снова, ведь до этого у меня не было возможности измываться над телом того, кто нещадно изнуряет меня тринадцать лет. Вам вот, не хотелось отшлепать своего работодателя? - Я цокнул языком, а затем поджал губы в брезгливом осуждении: - В шоу-бизнесе, наверно, это стандартная процедура на собеседовании, я понимаю. - И замолкаю, улыбаясь плотно сжатыми губами в камеру. Больше нечего добавить. Ни мне, ни операторам.
А я делаю это снова. Раз пять сделал, наверно, а Нандору хоть бы хны. Только звуки издавал странные, из чего я сделал вывод, что хозяину приятно то, что я делал. Ему приятно, а мне... тяжело. В начале это затевалось как шутка, как ловкая попытка проучить, даже если он не раскусит мой хитроумный план, но чем дальше в лес, тем сильнее мое напряжение, ярче покалывание ладони. Так что, когда моя рука в пятый раз смачно врезается в его задницу, я задерживаю ее и сжимаю в своей небольшой ладони ягодицу, и это ведь тоже своего рода массаж. Массажем вообще может быть что угодно, это очень удобная схема соблазнения.
- Нет, нет, нет! В мои планы не входило соблазнять Нандора! Я просто немного... увлекся. Так всегда бывает, когда я берусь за массаж. Я настраиваюсь на чужое тело и... Ладно, кого я обманываю? Я мечтал пожамкать задницу хозяина тринадцать лет. В Азкабане!.. Это из Гарри Поттера - помните? К слову, о волшебных палочках...
Он перевернулся - и явил миру Нандора-младшего. Я шумно вдохнул носом, пытаясь не смущаться происходящего. Повернул голову так, чтобы не видеть и дальше. У меня был такой прекрасный романтический вечер, неужели его надо было опошлить?! Я не позволю. Я не поведусь на это. Грудь у него болит, как же. Мертвое сердце не может болеть, а какой ему толк от кардио? С его образом жизни не достает только силовых, как в молодости. Это очевидная потребность, поскольку в беге и разминке он не нуждался, потому что постоянно летал или бегал. Кардио - что мертвому припарки. Я не видел, чтобы Нандор Нещадный хоть когда-то ставил себе припарки. Но я не упускаю возможности насладиться осязанием. Этой тактильной близостью, которую я бы никогда не получил от него даже в формате объятий. А сейчас трогал его, изредка маскируя движения под массажные, но чаще всего - просто решительно водил ладонями и кое-где жамкал бока. Тело, которое моим никогда не будет. Да во всех смыслах.
- Что? - Переспрашиваю, а его вопрос словно из-под толщи воды, что я не сразу догоняю. Отвечаю с гордостью: - На свидании был. Вам правда интересно, хозяин?
- Признаюсь, это тронуло мою душу. Очень приятно, когда хозяин интересуется моими делами, а сейчас вот, поинтересовался личной жизнью. Впервые за все время! Думаю, эти паузы нам обоим на пользу.
И я начал свой рассказ, который полился будто весенний ручеек. И правда, массаж становился все лучше, я снова возвращался к плечам и мял их, пока болтал, болтал, болтал. Поразительно, как внимательно Нандор меня слушал! Как поддерживал одобрительными стонами и угуканьем. Он кайфовал или участвовал в беседе? Честно говоря, не знаю, но хотелось бы верить в первую версию. Но потом, он странно притих, а я провел ногтями по накачанному торсу вниз, до самого паха, пока не уперся в то, чего не должен был видеть.
- Я ОТКАЗЫВАЮСЬ ПРОДОЛЖАТЬ ЭТО ПЕРЕХОДИТ ВСЕ ГРАНИЦЫ, ХОЗЯИН! - Воскликнул я возмущенно и соскочил с табуретки. Моя кожа ладоней горит так, словно я ошпарился о конфорку на плите. Никак не могу понять, мне неприятно, страшно или...? Я даже подобрать верное слово не могу. У него член стоял! И это был самый огромный хер из всех херов, которые я видел, но я не хотел пялиться на него вот так, как будто мы оба два извращенца из не очень качественной гейской порнухи. У нас все равно ничего не будет, так зачем это все? А ничего и не будет! И вот почему: - У меня вообще-то есть бойфренд! - Обиженно отворачиваюсь от Нандора, складывая руки в замок на своей груди. Нет уж, я отказываюсь это терпеть. Я видел его в разных ситуациях, но не хотел, чтобы все было так. Как будто это неправильно. По отношению к Тиму, моему ухажеру, и по отношению лично ко мне. Самоуважение - зря что ли, я его прокачиваю? С Нандором все труды насмарку. И нечего мне тут болтать про "что естественно, то не сверхъестественно", потому что это охренеть как бестактно. Я не буду делать ему массаж со стояком, не-а.
Я оборачиваюсь на голос, озвучивший идею полотенца, и это очередная моя ошибка, которую я на эмоциях не сумел предусмотреть. Потому что, как только я вскидываю голову, чтобы посмотреть на Нандора на уровне гроба, то вижу его сидячим, и голова сама собой запрокинулась, а там я снова наткнулся взглядом на его достоинство, и мне разом, в секунду как-то потяжелело, стало жарко. Я по инерции оттянул ворот рубашки, но от жара этого даже забыл, что на мне сегодня не было свитера. Я весь, как джентльмен, в белом и накрахмаленном, ну прямо жених на выданье. Рубашечка белая, пуговичные черные, застегнутые до уровня чуть выше груди, и вальяжно свисающая с плеч развязанная галстук-бабочка. Выходит, это второй раз за вечер, когда мне стало жарко. Но снова отворачиваться я не планирую, нет уж, слишком много чести для такой позорной капитуляции. Лучше продолжать, как обычно, делать вид, что мне все равно на болт моего хозяина. И как угораздило? Вот попал бы в фамильяры к его соседям, ничего бы такого не было, не кошмарил бы он меня своими задачами и просьбами. Никаких тебе массажей средневековому турецкому Кхалу Дрого из моих влажных снов. No more vecherinok.
- Если вы такой умный, хозяин, то покажите сами, как надо! - Выпаливаю чистосердечную, беспощадную провокацию, глядя глаза в глаза. Вот так-то. Я знаю, что он вызов обязательно примет, потому что это Нандор Нещадный, такой сильный, жесткий, непреклонный, всезнающий и умеющий все на свете. Все, кроме массажа, так ведь? Но нет такой вещи, в которой он признал бы себя некомпетентным. - А то, я подозреваю, у вас просто нет опыта.
- Что ж, признаю - это было весьма коварно. Стыдно ли мне? Хм. - Я пожимаю плечами, невинно улыбаясь.
- Провериться у доктора? Я семисотлетний вампир, который при жизни, будучи полководцем, не хворал ни-ког-да! Это невозможно. К тому же, помочь смогут только ведьмы, а им только и нужно, что моя сперма. Мне не жалко спермы, но их методы, самую малость, варварские даже для тринадцатого века. Это не приемлемо... Что? Психиатр?..
- Не кричи свой ротх! - это вообще не та реакция, которую хотел бы получить мужчина в самом рассвете своих сил на случайную демонстрацию своего вставшего пениса. Я приподнимаюсь на локтях, твою мать, Гильермо, все мои волосы теперь липкие из-за этой смазки, какой же он недотепа. Мне придется опять принимать ванную, а я так не любил лишние бытовые действия, но, впрочем, в ритуале заботы о себе это может быть неплохой идеей. - Не тчуди, Гильермоо! Возвращайся, он не укусиит. Мозжешь кинуть на него полотенцоо, оно там, - я вальяжно указываю на стул, на котором лежали мои вещи. В самом деле, я же изначально принес полотенце, хотя это полностью его обязанность следить за важными мелочами, но ладно. Мне дорог Гильермо, я к нему привязался, совсем немноженько, но чуть-чуть все же да. Мне не сложно оказывать симпатию, если она заслужена, и, если честно, это все весьма обидно, на сколько это не ценится. Такой маленький и такой суетной, от него разит потом, и... я пытаюсь принюхаться, чем-то еще странно-тягучим. Такими темпами у меня не только грудь, но и голова заболит.
Определенно заболит, потому что он просит научить его базовым вещам. Он же уже делал мне массаж! И выходило неплохо, так что случилось? Опять мне приходится делать все самому, зачем мне тогда фами... телохранитель, если он не хранит мое тело в здравии и чистоте? Мне кажется, Гильермо плохо понимает свои новые обязанности в связи с повышением.
- Нету оопыта?.. - я смотрю на него, округливши глаза, это же надо додуматься сложить свой язык для такого оскорбления. - Я дваазжды окрасил воды Ефраата в красный! И ты думаешь, что я не понимаю, как рабоотает тееелооо? - я поднимаюсь с гроба, делая к нему медленный шаг навстречу. Потому что пусть понимает, что его новая должность не позволяет ему так со мной обращаться. - Вот этими рукхамии, Гильермоо! - я верчу ладошками возле его лица. - Не вот этьими культяпками. Дай сюда черхтово полотенцоо! - вырываю его из его маленьких ручек, обвязывая вокруг пояса. - Хоросшо. Я проведу для ты обутчение. Садись, - машу в сторону гроба. - И сними свои ботииинки, все мне тут испатчкаешш!
- Многие вампиры считают, что я слишком вожусь с Гильермо. Иногда меня спрашивают: Нандор Нещадный, великий и ужасный сеятель хаоса и смуты, почему ты все еще его не сожрал? Отвечаю. Своих фамильяров не едят. Укусишь раз, а они хитростью добудут твой кровь, и сделают сами себя вампиром. Гильермо нельзя быть вампиром, он еще слишком маленький, ему не хватает сантиметров десять. Посмотрите на Лазло - это же обхохочешься. Низкие вампиры - это несексуальное бельмо на всем нашем виде. Я даже не уверен, делают ли гробы под такие размеры. Где он будет спать? Вряд ли Лазло поделиться своим местом для сновидений.
- Расстегивай свой пуговиццыы, - вожу рукой над его тушкой, чтобы понял, какие именно я имею ввиду. - Лозжись давай, - все ему надо объяснять. - ШШШШШШ!!!1111 Гильермоо, крестх!!!1 Ты убить меня удумаал? Уберхи! - отскакиваю назад от распятия, у меня осталась последняя капля терпения, которую я трачу на то, чтобы размять собственные пальцы и поправить перстни. - Наблюдай и утчись, - и приступаю к тому, чтобы коснуться его мягкой кожи. Он как облако в форме гигантского ребенка, и это весьма антидепрессивные способы снять стресс. Как листы с такими пупырышками, которые приятно лопать - одно из гениальнейших изобретений человеков. - Снатчала ты исщесшь мысшцу, а потооом... - я давлю сильнее на его грудь. - Вгрызаесшься в эту сраную боооль! Изыди боооль! - я не уверен, мну ли я именно мышцы, его грудь наощупь напоминает женскую, и это странно. Ну, не только это странно. Может, Гильермо что-то не договаривал о себе? Я знал, что его привлекают мужчины, но а кого они не привлекают? - Ой, не писщи, я зже дазже не давлюю, - убрал руки от него ненадолго, такой нежный и чувствительный, что тут не урок по массажу, а просто поглаживания. Может, я переборщил с теми двумя тренировками, и моя физическая сила расцвела? Похоже на то. - У тебья есть бойфрхенд? - вдруг вспомнил я, удивившись, что он только что мне это рассказывал, и вообще-то... - Я не тупхой, Гильермоо! Лезжи ровно, инатче нитчего не полутчицаа.
- Мне не нравится, что у Гильермо кто-то появился. Возможно, вы думаете, что я ревную, но я рассуждаю здравыми мыслями. Сначала бойфренд, потом сожительство, и вот, мне надо искать нового фами... телохранителя. Это вовсе не ревность. Нет. Не-а.
- Ты отчень мягкхий, совсем не воиин, - говорю я, переходя на вторую часть груди. - Ты утчишься? - а то не хотелось бы, чтобы время было потрачено впустую. - Кстатии, привези есще моя роднаая земля для гробааа. Мне отчень плохо спитца.
- Не все телохранители могут так быстро найти Аль-Калнадар и вернуться обратно. Я не знаю, что это за магия, но у Гильермо она очень хорошо получается.
Кажется, его тело действует на меня как медитация. Мять его достаточно приятно, это успокаивает так, что я уже не помню, почему злился на Гильермо, но я помню, что повод был, а потому между нами еще ничего не закончено. Возможно, все потому, что это Гильермо. У него такая женская мягкая энергетика, он как младшая сестра, которая должна делать для своего старшего брата вообще все. Одевать, мыть, почитать, все, что должны делать женщины, в общем. Признаться, я сомневался, когда устраивал Гильермо на должность фамильяра, я больше любил брать молоденьких девушек, но он хорошо себя зарекомендовал. К тому же, у него не было месячных, что очень удобно, я не люблю, когда меня пытаются дразнить кровью не лучшего качества, а ведь у людей это так часто и так долго. За все в этой жизни надо платить, везде есть подводный камень у выбора: либо привлекательный фамильяр, либо отсутствие месячных. Впрочем, я не могу сказать, что Гильермо не привлекателен. У него есть бойфренд, это доказывает, что он имеет некоторый успех среди сексуально активных особей, но он почти не рассказал мне никаких подробностей. Или рассказал? Точно! Они же ходили в цирк.
- Вот видисшь, Гильермоо, - я оглаживаю его грудь, смотря на появившийся бугорок в штанах. - Это всегхо лисшь музжская физиолооогия, как я и гховорил. Кто теперь без опыыта? И я не визжу при этоом, как сутчка.
Это тоже важный момент нашего обучения - правильная реакция на естесственное.
Я не думал, что он согласится. То есть, конечно, я на это рассчитывал, но верить на сто процентов в это не мог, потому что это же Нандор - сегодня он в настроении отвечать на вызовы, а завтра погружается в себя и депрессует о смысле жизни. В этом плане, мой хозяин немного того... ебобо немножко. Я удивлен, как он дожил до наших годов! Возможно (я не хочу об этом думать, это немного грустно) у него были фамильяры и получше меня. А может, это везение. То, что он вампир, конечно, везение чистой воды. Мне походу им так и не стать, только если чудом или плюс-минус парой годков терпения. Думаю, пара лет в запасе у меня еще точно есть, но дальше я поставлю этот вопрос ребром - либо вампиризм, либо я ухожу! Да, именно так и сделаю. Но не сейчас, а потом. Когда-нибудь потом. И к этому моменту я подготовлю хозяина к тому, чтобы он смог обойтись без меня в случае чего, потому что уходить от него в третий раз так беспощадно я не хочу. Все-таки, я его люблю. Иначе зачем бы мне с ним возиться?
- Нет, хозяин, я просто предположил, - мямлю в ответ, растерянно хлопая глазами, пока Нандор машет своими широкими лапами перед моим лицом. Зато эта суета отвлекает от стояка, который болтается из-за каждого движения хозяина, и это даже хорошо, что он возмущен, потому что я возмущен не меньше. Нечего тут возбуждаться в моем присутствии, если это не намек на что-то другое.
- Но, мне самую малость приятно, что мой массаж доставил ему столько удовольствия. Это очень льстит.
Я призываю на помощь все известные мне высшие и сверхъестественные силы, чтобы сдержать довольную улыбку, которая выдала бы мой план с потрохами. Так сложно сдерживаться, когда внутри все ликует от счастья выйти победителем в этической игре с вампиром, который знает все про манипуляции - и даже больше, и так бездарно попадается в них сам. Нет, Нандору точно не справиться без меня. Я его слишком избаловал. Но ничего, перевоспитаем. Никогда не поздно исправить вампира к лучшему, пока он не сошел с ума и не превратился в подобие Барона Афанаса, коим он только прибыл к нам из Старого Света.
- К тому же, Нандор приобщился к полезным книгам. Ох, и как они там оказались?)))0
Я бесчестное количество раз видел хозяина обнаженным, но вот я перед ним - раздевался впервые. Это было ужасно неловко, я сгорал от стыда, но делал это. Мне теперь не включить заднюю, ведь он принял вызов, решительно настроился преподать мне мастер-класс по массажу. И это было безусловно дурацкой идеей, ведь он мог сломать меня на части своей вампирской силой, но я не могу отказаться от эксперимента. Просто лучшей возможности почувствовать его прикосновения к своему телу мне явно не предоставится - ни в ближайшее время, ни в отдаленной перспективе. А значит, надо брать, пока дают. Вдруг мне не понравится и я перестану тайно вожделеть этого? Теперь, когда у меня появился краш, я думаю, мне прикосновения Нандора не доставят столько же удовольствия, как сегодняшние поцелуи в фотобудке в фойе цирка.
- Получается, час назад я еще был на свидании с моим парнем, а теперь меня мял хозяин? Оооо, я что, шлюха? - Нелицеприятный вывод, и я приставляю ладошку к лицу, а потом, через полминуты паузы, когда осознаю - какой яркой стала моя жизнь в последнее время, руку убираю и гордо выпрямляюсь, складывая ладони в замок на коленях: - О да, я шлюха)) Хоть раз могу поступить нечестно, ведь никто не узнает. - Улыбаюсь, как придурок, втайне наслаждаясь тем, что впервые в жизни (в своих первых отношениях!) повел себя, как полный придурок. Обещаю сожалеть об этом завтра, а сейчас наслаждаюсь моментом. Но главное подстраховка: - Вы же не расскажете об этом Тиму, надеюсь?..
Но они доставляют. Сука, как же они доставляют. Даже не обращаю внимания на его кринжовые фразочки, я ведь тоже делал ему рельсы-рельсы, а у каждого свои массажные ритуалы, не нам судить (но мы обсудим). Моя одежда аккуратно висит на кресле, пока я так же аккуратно устраиваюсь на гробу, и не так я видел этот момент в своих фантазиях, но это лучше, чем когда я оттирал кровь с потолка, пока хозяин спал. Хорошо, что он тогда ничего не услышал и не почувствовал топота - Нандор спит очень крепко, как младенец. Я мычу от боли, но это такой кайф, ребята! Его руки - это нечто. Такие в меру прохладные, достаточно сильные, чувственные. Дышать становится все тяжелее, и я списываю это на то, что он сильно давит на грудь, вжимая меня спиной в крышку гроба достаточно сильно, чтобы перекрыть воздух, но я продолжаю неотрывно смотреть на него, не зная, за что зацепиться взглядом - за его плечи и грудь, под которыми перекатываются, напрягаясь, мышцы, или на контур полотенца, из-под которого все еще выпирает елда, и окей, допустим, это можно списать на самолюбование в моменте, ведь Нандор Нещадный такой охуенно значимый, просто массажист по призванию сразу после призвания воина. Все, о чем я могу думать - это как прекрасно его тело, и как я хочу его себе. Можно и на себе - просто почувствовать этот вес и твердость мышц, и вроде бы это такая техника в тайском массаже, когда тайка всеми частями тела тебя разминает, я не пробовал, но слышал много раз. Просто он выглядит так, как я бы хотел выглядеть, и оттого мой фетишизм достигает каких-то космических оборотов, а я так ненавижу это. Это делает меня таким плохим маль... фамильяром.
- Нанди... Ой, то есть, хозяин... - мурлычу я, поскуливая, как щеночек, потому что если смерть от его рук, то такая, то просто продолжай. Теперь я понимаю, почему ты зовешься Нещадным. Это беспощадно. Это как будто все органы чувств один за одним включаются и чередуются в массажных волнах: когда его голос в уши, руки по телу, запах прямо в нос от смазки с моим любимым вкусом (схожим с нотками моего парфюма), перед глазами эта выточенная из мрамора статуя и на языке приятная томная сухость, мммм... Это стоны удовольствия, а не боли! Я могу выдержать и больше. Я хотел бы выдержать больше, но я знаю, что хозяин интерпретирует сигналы моего тела превратно, будто я нежная барышня, а не захлебывающийся в эротической панике фамильяр-телохранитель, ждавший тактильной близости со своим хозяином тринадцать лет. К черту. У меня сегодня походу вечер везения. И все же, пусть не считает, что я так быстро и легко сдамся! Ну уж нет! Это все - акт мести, которая будет понятна и приятна лишь мне, а никакие-то там гештальты. - Мм? - Переспрашиваю на его "вот видишь", включаясь в диалог моментально как ощущаю, что что-то не так с моим телом. Бляяять! Нет, только не это. Я что, визжал как сучка?! Сами вы сучка, хозяин! Капризная и вредная сучка, которую никто не любит...
- Нет! Я, ох!.. - Суечусь, подрываясь под его руками, но это не так-то просто, когда они прижимают меня к гробу, что со стороны выглядит как поглаживание. Да, мне приятно. Да, это просто физиология, но я... - Я не тычу им вам в лицо! Вот в чем разница, хозяин. - Выходит чуть визгливее, чем я ожидал. Пускай это моя проблема, что я не додумался прикрыть его полотенцем, но я и не думал, что у Нандора будет стоять на мои руки! - Все-таки дурацкая затея. - Бубню под нос, беря под контроль психоз. Сбрасываю его руки со своей груди и спешно спрыгиваю с гроба, едва не навернувшись носом вниз. Так унизительно. А еще, конечно, я не мог бы терпеть это дальше. Слишком горячо и чувствительно. Мне нельзя возбуждаться в этом доме, хотя я дрочил здесь частенько, ну, в своей коморке, никто все равно не замечал. До меня и моей мастурбации никому не было дела. Нечего и начинать. Я прикрываю бугорок в трусах рукой, второй хватаю вещи со стула - и так оставляю Нандора в полном одиночестве, бросая напоследок прежде, чем захлопнуть его дверь: - Спасибо за урок, хозяин. Теперь могу устроиться в любую дрочильню.
И заперся в своем чулане под лестницей. Снял трусы и подул на член, мысленно приговаривая, чтобы падал скорее. Неловко вышло. Нандор наверняка теперь убедится в мысли, что я истеричка. Никогда до него не дойдет, что это не просто физиология... что у меня именно на него такая реакция. Стук в дверь вырывает меня из мыслей и мягким поглаживаний, раз уж прохладное дыхание не сработало.
- Уходите! Не хочу никого видеть!
- Ой та броось! Никто тебе не тыкхал тчленом в литцоо, - просто посмотрите, как изнылся.
- Не каждый день можно застать, как хозяин делает массаж своему фамильяру, и никакой благодарности. Да, Гильермо стал мне чуть больше, чем просто слуга, и дело не в статусе телохранителя. Я бы сказал, что я позволил ему считаться моим другом. Только не говорите ему, еще зазнается.
- Куда ты посшел? Гильермоо!
Он бывает таким капризным, прямо как ребенок. Выбегает в коридор в одних трусах, держа свои шмоточки в маленьких ручонках, только и видать эти короткие ножки, спешащие скрыться, будто у нас на сегодня больше не было никаких дел!
- Гильермоо, ты так меня и остависшь?! Мне надо набрать ваннаааая!
И я неловко поворачиваюсь в сторону камер.
Ох уж этот получеловек, полукрыса, убивающая вампиров! Я зол. Не на шутку. Я бы побежал за ним, но я в одном полотенце и весь слизкий, и мне не хочется наткнуться на Лазло, потому что мы тогда сразу перейдем к акробатическим позам на потолке, а я был совершенно не в настроении! Хотя мой вставший член указывал на другое. К тому же, они с Надей решили устроить 48-часовой марафон, в который меня даже не подумали позвать, поэтому я опрокинут самым некрасивым образом. И вот я стою посреди своей комнаты, рефлексируя над дальнейшими действиями.
После быстрой дрочки я принялся за восстановление своего царственного образа. Не хотелось пачкать одежду запахом вишни, но это теперь проблема Гильермо. Вот, полюбуйся, какие ситуации ты постоянно создаешь своими ошибками - теперь тебе стирать у реки на одно одеяние больше. Ха и ха тебе, глупый коротышка. Ладно, я, возможно, погорячился. Я иногда забываю, что люди устроены несколько иначе, особенно такие слабые и нежные, как мой Гильермо. Наверное, я сильно давил на него. В детстве моя мама говорила: "Нанди, если ты будешь таким грубым, то у тебя не останется игрушек!", а потом кидала меня в реку с балкона. Великая была женщина, умела остудить мою злость водными процедурами, которых сейчас, к слову, очень не хватало!!1 Жаль, что Гильермо не может слышать, как громко я думаю про него.
- Гильермоо? - я осторожно стучу в дверь его комнатки в надежде на душевный разговор. Я буду душевно говорить, а он не менее душевно внимать моей речи.
- Вы что, не слышали? Уходите! Он не хочет вас видеть! Кыш-кыш, - и я ручками машу операторам, чтобы они убирались подальше.
- Гильермоо, откхрой дверр, я пришол поговорииить с тобой, - а то вдруг он не понял, что это не документалисты.
Тишина. Он же понимает, что у меня есть ключи от всех дверей в этом доме? Правый кулак и левый кулак. И я просто давлю на ручку, срывая замок с петель, и захожу внутрь, обычное дело, Гильермо починит. А он сидит, как самая грустная в мире лань, сложивши ручки между своих пухленьких ляшек (оу, я не вовремя?), вот-вот начнет ныть, и это раздражает еще сильнее. Не смей ныть, пока я не договорил! И еще, знаешь ли ты, что делают с грустными ланями с такими большими глазками? Их убивают, прожаривают и употребляют. Я не хочу уничтожать Гильермо, он, в целом, неплохой. Друг.
- Я намерен сообсчить тебее, тчто моя гррудь все еще болит. А моя прекрасная причооска в отврхатном состояниии. И ты сбезжал, не набрав ванну. Это неприемлимоо! - отчитал я его по каждому очень маленькому пунктику, как и собирался - строго и по делу, чтобы он не расслаблялся. В книжке почему-то не было сказано, как иногда важно проучивать людей, когда они не понимают твоей открытости. Возможно, я допишу бонусную главу.
Смотрю на него, сидит, свесив болтающиеся ножки. Я не помню, видел ли его когда-то в его привычных убранствах в одних трусах, да и в целом просто в одних трусах. Печальное зрелище: воин из него точно не выйдет, да и каким вампиром он по итогу станет? Мне кажется, Гильермо сам не до конца осознает, чего он хочет. Может, ему тоже стоит почитать пару книг?
- Послусшай... - я присаживаюсь рядом с ним на край его крохотной кроватки. - Тсшш! - веду рукой по воздуху прямо возле его лица, чтобы не открывал своего рта. - Молтчи, я гховорю, не видисшь тчто ли? Кхм... - ситуация несколько неловкая для него, пожалуй, но ему не о чем беспокоиться, ведь у меня большой опыт в решении конфликтных вопросов. - Я сильно перхедавиль на тебья, о тчем созжалею. Я не кхотел сделать тебье больно. Возмозжно, если бы ты делал споррт, то был бы более крхепкий и не так страдааал от обытчный массазж.
- Я не осуждаю толстых людей! Иначе как бы я оказался в одной постели с Лазло? Я говорю о крепости духа, которая идет от крепости тела и боевого настроя! Гильермо совершенно не закален! Иногда я резко оборачиваюсь на то, как он чихает, потому что ощущение, что он рассыплется на маленькие гизмосочки. А потом еще и обижается, а я остаюсь без ванны. И чувствую себя виновато. Я не люблю такое.
Вот теперь можно говорить, к чему я приглашаю его великодушным движением ладони. Оказалось, он видит эту ситуацию несколько иначе, чему я поражен, как же надо было так извратить! Да-да, я слышал про его бойфренда, причем он тут, ума не приложу, но внимательно слушаю своего торопливого фамильяра с оленьими глазками, пробуждающего инстинкт убийцы. Возбуждение - это не порок. Были века, когда люди массово решили, что секс нужен только для продолжения рода, когда они пытались остановить эпидемии сифилиса. А откуда эта зараза вообще пришла? В тринадцатом веке никто таким не страдал. Ну, горит с конца, ничего страшного, это вообще не помеха: преодоление закаляет и делает соитие только лучше. Оу... кажется, я вспомнил, почему тетушка Зухра скончалась так быстро. Я лишь хочу сказать, что вожделение - это естественно как для людей, так и для вампиров, не важно, толстый ты или воинственный царь Статен-Айленда. И у нас у обоих были понятные причины: Гильермо только вернулся со свидания (аж зубы скрипят), а я не дрочил со вчерашней ночи. Гильермо же всегда отличался особой правильностью, из-за чего я сомневался, подходил ли он на роль фамильяра - все эти трупы и грязная работа (но он со всем справлялся) - и уж тем более, а подходил ли он для обращения в вампира? И, конечно, стоило догадаться, что он будет волноваться насчет своего парня, как диснеевская принцесса. Как чертова лань из гребанного мультика.
Я едва наклонил корпус в его личное пространство, чтобы мне было удобнее смотреть сквозь его защитные стекла на этих эмоциональных зарницах. Мне все понятно, но остался один основательный вопрос, требующий от него непоколебимого ответа, словесного подчинения и, желательно, поспеши и не трать мое время на лишние сомнения.
- Так ты зжелаесшь возлежать со мной?
- Нет, Хозяин, я не готов говорить сейчас! - Ною в сторону закрытой двери, спешно нагибаюсь и подбираю трусы с пола, что валялись в ногах, потому что это же Нандор Нещадный, когда его заботила чья-то готовность к диалогу? Вижу цель - не вижу препятствий. Вот все они, вампиры, такие. Я натягиваю трусы, припрыгнув на кровати, и как только моя задница касается матраса, дверь распахивается, ручка от нее катится по полу, и я сижу в максимально потешной позе, со сложенными между ляжек ручками, будто пытался справиться с напряжением молитвами в чулане (да-да, я здесь живу) и испуганно смотрю на Хозяина, который тоже не додумался сделать что-то со своим внешним видом, кроме как прикрыться полотенцем (спасибо, господи, что все еще слышишь меня).
- Ну просто как лев и овечка.... глупая овечка... ну а лев...
Отчитал меня по каждому бесполезному пунктику, а ведь мог бы хоть раз не усугублять ситуацию, но, как обычно, обязательно ему надо сделать ситуацию еще хуже. Ванну, видите ли, я не набрал, и волосы он перепачкал, и хуй я ему не подрочил. Бедненький несчастный Нандор, как он справиться без своего малыша Гильермоо? А как смешно он тянет мое имя! Не понимаю, как ему удается быть одновременно таким забавным и наивным, а в тот же момент таким неотразимым (и буквально, и фигурально) и дьявольски сексуальным, что даже смотреть на его прекрасное тело физически больно. Я сцепляю ладошки крепче в попытке спрятать стояк, который снова крепчает. В какой-то момент я перестаю вникать в то, что он говорит, потому что его тело живет своей жизнью, не отражая содержания звукового ряда, оно просто манит и пьянит, притягивает к себе все мои мысли и внимание, что не помогает даже встряска - ну встряхнул я головой, и что? Наваждение не рассеялось, потому что это жестокая реальность. Но как вздымается его грудная клетка, как идеально очерчена эта грудь волосяным покровом, словно он каждый месяц убирает себе лишние волосы сахарной пастой, оставляя этот львиный ореол, и что он сам едва помещается в проходе, такой широкий, высокий и крепкий, как шкапф. То есть, тьфу - шкаф!
Нандор присаживается на край моей кровати, и она чуть провисает под тяжестью его тела, хоть я совсем не в легкой весовой категории. Хмыкаю, оттягиваясь корпусом назад, чтобы хоть минимальная дистанция, чтобы никакого запаха вишневой смазки в нос. Бляяя, как же Нандору подходит запах вишни. Просто идеальное сочетание специфической нежности с этим образом маскулинности. Даже слова мне не позволяет вставить, пф, не больно и хотелось! Я же сказал, что не хочу с ним говорить, и слово намерен сдержать по возможности. Но Нандор высказывает сожаление?? Уфф, что? Я клянусь, что у меня еще чуть привстал от его слов. Хоть я так и не понял, за что конкретно он извинялся, но то, что это произошло, меня ввело в легкий ступор. Я старался не подавать виду, что перенервничал в моменте.
Боже, как же неловко я себя чувствую! Хочется провалиться сквозь землю, как все это неправильно и бездуховно. Конечно, не в Вампирской резиденции говорить о духовности, но я все-таки в глубине души остаюсь католиком и, хоть и не надеюсь на райские кущи после смерти (надеюсь, ее не произойдет - получится отсрочить на несколько десятков столетий), но все-таки остаюсь верным своему воспитанию. Так что теперь, когда хозяин договорил до логической точки, я могу высказать ему свое недовольство:
- Я понимал и принимал многие аспекты своей работы, но вот этого никогда не смогу понять! У меня есть бойфренд, а тут с вами я... Я не знаю! - Я почти возмущен тем фактом, что Нандор как будто бы искренне не понимает причину моего недовольства. Для него стояк - лишь побочный эффект "мужской физиологии", а для меня... Для меня его стояк - гораздо больше значит. Так что, пускай поймет меня правильно с первого раза, потому что повторять я не намерен: - Как работать в условиях с таким сексуальным давлением?!
- Ему-то легко рассуждать, он по другую сторону вопроса нашей деловой этики. Это не от его стояка зависит моя работа! То есть, кто знает.... Я не думал в этом ключе. Но это просто неправильно, чтобы чья-то работа зависела от чужого стояка, так ведь? - Я неуверенно улыбаюсь в камеру.
Хорошо, что хозяин не знает, как часто и много я это делаю у себя в каморке. Никто меня не проверяет, а если и разыскивает, то я слышу это еще с другого конца дома или этажа вовсе, и успеваю прикрыться, а то и одеться. Но впервые Нандор застал меня в таком виде, и я был так уязвим и открыт перед ним, что готов был пойти на любую правду, лишь бы он отстал уже от меня, потому что я не выдерживаю!!!1 Прикройте ваши соски, хозяин, не будьте такой сукой!
Его последующий вопрос уничтожает всю мою выдержку. Суть. Личность. Гордость. И надежду на охлаждение траханья. Ведь этим вопросом он взрывает само солнце (и мой мозг), а пронзительный хозяйский взгляд заставляет забыть обо всем на свете. И о парне, который не то, чтобы не нужен, но скорее чтобы позлить Нандора и потешить свою самооценку, и это, кажется, сработало только в первую сторону. Ведь со вторым пунктом очевидная проблемка - я безвольное существо в его рабстве, и, черт, я бы не прочь побыть тридцать восьмой его женой. Зная, что в виду их смерти, буду первой.
- Это был тот самый шанс, что дается раз в жизни. И я ответил ему, что должен был ответить еще давно, собрав в кулак все свое мужество. Сейчас или никогда.
- Да. - Выдыхаю я едва слышно, ведь этот чертов голос предает меня в самые нужные моменты. - Да, хозяин... - Повторяю чуть громче, но нежнее, и меня окатывает ледяным холодом страха, но эта волна, рухнувшая вниз, разожгла настоящий пожар в моих бедрах. Я медленно и нерешительно убрал одну за другой ручки с члена, выпирающего из-под трусов. Сглатываю слюну и признаюсь, как на духу: - Очень давно.