НЕ НАДО МЕНЯ УЗНАВАТЬ |
OZZIE - XO
УЧАСТНИКИ
ВРЕМЯ И МЕСТО
Scorpius Malfoy, Cain Burke
лето 2026, магический Лондон
АННОТАЦИЯ
У птиц слишком плотный график,
Принц не впишется в их трафик,
Да ну его на фиг.
•• •• •• •• •• •• •• •• •• •• •• •• •• •• •• |
Магический Лондон. Такой томный, голодный и на все готовый. Люди в переполохе, и мир волшебников так походит на магловскую природу. Пара ботинок по лужам задергивает капли на брюки. Пасмурность темнеет, переходя в ночное время суток, настроение не становится лучше. Глаза закатываются в синяки, сейчас бы вспомнить — какого иметь здоровый сон. Кто-то скажет, мол, меньше кури. Сигарета летит вниз. Но блондин с улыбкой рассказчика просто приоткроет двери своего дома и покажет, какое кабаре там нынче творится. Как тут меньше не курить. Лужа тушит фильтр. Парень с космическим наименованием знает, где достать лучшие травы. Накарябал себе новых рецептов — чего только не найдешь в интернетах. Собирается опробовать все постепенно, от планерки до импровизаций. Не любит это место, волшебники здесь оглядывались на отблеск его наполовину сбритой головы. Носил очки, но те не скрывали полные черты лица. Сколько не будет жить — все равно не поймет до конца, какого хрена ему надо отдуваться за грехи отца в лице общественного мнения. Еще бы кто объяснил до конца, чем тот не угодил. Вокруг слишком много разных версий от «он был мерзким папенькиным сынком» до «он убил директора Хогвартса». А его сын, Скорпиус, аккурат шагающий в Лютном переулке, знает лишь мужчину, что трепетно любит свою жену и желает сыну расти в лучшем мире. Несмотря на провокации более старых предков. И где правда?
Простуженный вечер как-то не очень. Малфой заворачивает, услышав неподалеку громкие разговоры. Не любил в одиночку гулять по таким местам. Сейчас он — редкая порода. И, увы, это уже не добавляет ему элитарности. Никто не верит чистокровкам, даже если те воспитывались максимально толерантно. Махнулись местами с маглорожденными, что было б смешно, если б бывшая элитка не грустила. Сколько было судебных и самосудных в их мире — не счесть. Сколько прилетало самому Скорпиусу в подворотнях — всегда отделывался малой кровью, но сам факт позитива не добавлял. Приходится ходить на цыпочках, оборачиваясь по сторонам. Не стучать перед входом в лавку, а просто заходить в наглую, оповещая всех громогласным звоном дверного колокольчика.
Натягивает очки выше на голову. Протирает глаза. Шмыгает носом. Лавка артефактов кажется пустой, и Скорпиус ныряет вглубь ее ассортимента. Чего тут только не было, и все настолько непонятное, что напоминает барахолку. Лютный переулок так и остался таким, как его создали еще до рождения Скорпиуса и даже его отца. Никому нет дела до темной части магического мира, налоги не идут на благоустройство местных двориков. Да местным бедолагам все равно. Тонкие пальцы осматривают какие-то висящие финтифлюшки. Отпускают, те шуршат на импульсе. Выглядывает продавца, чтоб тот проконсультировал, но тщетно. Поэтому сам ищет необходимое, заодно читает об иных здешних диковинах. Авось пригодятся. А ведь не хотел идти сюда изначально, да нигде не продавались особые препараты. Помнит настояние родителей не общаться с семейством лавочников. Помнит разговор с одним из Берков незадолго до смерти матери. Вертит в руках монетку, готовую к оплате, хотя еще и товар не выбран. Голову наклоняет к некой руке в заспиртованной банке. Жесть. Тянет пальцы, чтоб прикоснуться к стеклу, как голос сзади заставляет вздрогнуть. Очки едва не упали на нос. Оборачивается, а за спиной узкоглазый лавочник шутки свои штампует со скуки видимо. Скорпиус тоже шутки любит, особенно когда жизнь вокруг максимально скучная.
— Я за африканскими травками, — переходит к делу, протягивает листок со списком, все еще вертит монетку манерными пальцами. Отворачивает взгляд на руку. Показалось? Или она все же дернулась? Может, показывала фак лавочнику? — Что это за хрень? — спрашивает на всякий. Рука даже не подписана, бесценная вещь. Зачем держать такую в магазине? Хотя в Лютном многое использовалось чисто для устрашения.
Проходит к импровизированной кассе. В магазине все такое старое и обветшалое. Хочется чихать от слоя грязи. Здесь бы ремонт зафигачить — и сразу у местных будет больше поводов для радости. А так пол под ногами скрипит, все кажется ржавым и неустойчивым. Однако руки в гравировках упаковывают отменный товар. Скорпиус за метр чувствует пряные запахи. Вдыхает осторожно-медленно. Натыкается на логичный вопрос, глаза исподлобья ставит внимательно на оппонента.
— Наркотики не мучу, — врет он. — Лишь легкие успокоительные. Я — врач, — улыбнулся мимолетно, оценивая, на сколько его вранье было принято за чистую монету. Всматривается в контуры лица и понимает, что перед ним не просто продавец. — Ты же Берк? — уточняет исход сегодняшнего дня. Не нравится ответ. Морщит нос недолго, переводит взгляд на ассортимент продуктов. Не своровать ли чего по пути, да все здесь кажется максимально бесполезным. Тыкает в телефон, пока ждет завершения неспешных движений. Ничего интересного. И мысли возвращают в воспоминания того, что это за человек. Черт. Именно этого хотелось избежать. Тяжело выдыхает. Так и хочется спросить — скоро? На самом деле так и хочется спросить — какого хуя? Комок пересушил горло, поэтому Малфой ведет себя как исключительный джентльмен. Несмотря на семейные обиды. Может, он не знает эту историю полностью. Как не знает полностью миллионы историй своей семьи. Однако врачеватель понимает, что если жизнь чьей-то чужой матери зависела б от его действий — он хотя бы попытался что-то предпринять. Поэтому ему не нравится это нахальная якутская морда. Ему не нравятся эти вытатуированные руки, что не смогли спасти его самого дорогого человека. Ему не нравится самодовольная улыбка похуизма. Ему просто не нравится Берк. И он спешит забрать травы.
Лондон казался ему душным и тесным городом. Пристанище эмигрантов, беженцев любой чистоты крови, кафе-мороженое на пересечении Косого и Лютного переулка. Романтика дворов и кварталов, Берк так часто терял себя в текстурах этих мощёных грязным кирпичом улиц. Возможно, грязными они стали от времени и никому ненужной уборки, с таким-то климатом себе дороже горбатиться ради благоустройства города. Он был пьян, накурен, под веществами всяко разными, бродил один или с кем-то, дрался и капал кровью на редкие сугробы — и это не все воспоминания, связанные с магическими улицами родного Лондона.
Насколько родного? Каин с трудом считал себя англичанином, и полжизни себя относил, скорее, к азиатской элитке, к которой принадлежала его мать, чем к хмурым и холодным британцам, занимающихся не совсем легальной торговлей. Сложно метаться меж двух огней, а иметь проблемы с национальным самоопределением — вдвойне хуже. Уезжал подальше от дома, слонялся по Африке, где все такие же непонятные и странненькие. В надежде, что на новом месте лучше удастся понять, к чему лежит душа и куда тянет сердце. Всё это, возможно, только проблемы воспитания, да и только. Винить родителей? Не, не тот повод. Поствоенное время — для воспитания детей не иначе как потерянного поколения. Да и похер. Человек приспосабливается ко всему. Истина, которая на поверхности.
Семейное дело неожиданно стало иметь значение. Реализация талантов и знаний, собираемых годами. Возможность применения на практике. Заработок. Какая-то цель, которой раньше не было в принципе. Вывел бизнес на новый уровень, задал относительно новый формат бизнеса под стать двадцать первому веку. Консервативный старик Борджин просрал бы всё не сегодня, так завтра, а из дочки его вышел неплохой бухгалтер, нежели предприниматель и торгаш. Странно они чередовались поколениями.
Заказ на африканские травки, конечно же, лечебные, поступил ещё недели полторы назад. Берк принял список от своего менеджера лавки артефактов, пускай формально тот не числился никем, но по сути — делал всё, что требовалось и даже не требовалось для рядового консультанта. Весьма удивился, перечитав список ещё раз. И ещё раз, чтобы прогнать в памяти ареал распространения ингредиентов. Некоторые достать было легко, но ради парочки придётся рисковать, ведь так просто их через границы не переправить. Вроде как запрещены в некоторых странах. В магической Англии точно, в обычной — не очень. Через маггловскую Англию и переправит, значит.
И когда колокольчик оповещает о госте, Берк не спешит выходить по первому зову. Услужливость оставьте кафетериям, а здесь — совсем другие игры. Он осторожно поглядывает из-за шторки, незаметно наблюдая за происходящим. Изучает клиента со сторон. Видит здесь первый раз. Почти уверен, что видел его раньше — такое лицо и волосы не забываются просто так. Хотя не сразу сопоставляет детали. Тихой поступью выходит за прилавок, сливаясь контрастами с интерьером. Любил всё тёмное. А малыш наворачивает круги с интересом первокурсника, смотрит на товары, пока не останавливается на руке в банке. Каин до последнего держит смех от этой мимики даже сквозь очки. Ссыкливо, но с интересом тянет пальцы к банке.
— Гав! — рявкает Берк, пугая блондина. Заходится тихим смехом от того, как смешно тот дёргается и едва не задевает прилавок. — Ну давай, разнеси тут всё... — с неприкрытой иронией продолжает Берк, но без желания обидеть. Угарает по-доброму. Очень смешно же, ну. — Это рука. — Резонно отвечает Берк, избегая полного ответа на вопрос. Стебётся? Ну немножко. Бывает хамоват по-интеллигентному, вот прямо как сейчас. — Родители не учили не совать пальцы куда не надо? Один такой дотыкался. — И кивнул в сторону руки.
А этот, оказывается, за травками. Ну да, точно. Берк что-то помнит об описании клиента. Всматривается в знакомые черты лица. Он в очках, хотя в помещении достаточно темно и мрачно. Каин достаёт мешочек из-под прилавка, разворачивает его на глазах покупателя.
— Принимаешь? — с прищуром спрашивает Каин, недоверчиво глядя на гостя. Слишком маленьким выглядит. Хотя явно совершеннолетний. Но за такими травами просто так не суются. Особенно врачи. Серьёзно? Каин вскидывает брови слегка удивлённо. Ладно, пусть врач. Каину до этого нет никакого дела. Зато светленькому, видимо, интересно.
Так осторожно спросил, будто от этого чья-то жизнь зависит. Впрочем... резонное основание, хотя тема немного устарела. Каина начинает раздражать эта манерность с презрением в голосе мальчишки. Превосходство и высокомерие, что передаётся генетически в его случае, выдаёт в этом выбритом бритте Малфоя. Повезло ли ему самому родиться Берком, Каин наверняка не знает. Всегда благодарил судьбу (нет), что не родился Малфоем. Такая себе идея — быть Малфоем.
— С утра вроде как был. — Отвечает Берк с безразличием к персоне перед собой. Делает вид, что не заметил этого сморщенного носа. Вот же говнюк. Весь в своих родственничков. В телефон ещё тыкает, неуважение на высшем уровне. Берк характерно кашляет, переводя на себя королевское внимание. Волшебной палочкой указывает на заказ: — Ибога идёт как стимулятор, поэтому в пропорциях внимательнее. Дикие кабаны деревья сносят, пережрав её. Сам видел. Дальше: sceletium tortuosum, или канна. Сильный интоксикант, здесь её пыльца и сушёный стебель. Мешать не стоит, оба обладают психоактивными свойствами. — Взмахнул палочкой, завернув товар, и накрыл своей рукой. Вторую протянул за оплатой. Мерзко так улыбнулся, демонстрируя недоверие. Сияет тут своей безупречной рожей, играет в понт. Клиент не всегда прав, не обессудьте, сэр. Бросает деньгу в кассу, передаёт мешочек и вежливо указывает направление к выходу. Из парня так и прёт желание сбежать. Берк тоже не хотел бы его видеть. Или может быть. Как-нибудь. Просто побесить его ещё немного, чтобы не мнил себя принцем.
— Малфой! — Окликает его Каин в самый последний момент, пока дверь не задела колокольчик. Берк ненавидел этот звук, но всё время забывал снять. Прекрасный мазохизм. Ловит этот высокомерный взгляд снова, ухмыляется: — Вдруг встретишь меня на улице или где-то ещё. Если не хочешь проблем или домашнего ареста.. — Пожимает плечами Берк, словно и не хотел подкалывать возрастом и семейными проблемами. Нечего тут в понты играть. Не дорос для взрослых игр, тем более — для игр с представителем сомнительного чистокровного семейства. — Не надо меня узнавать.
Он понял прекрасно этот взгляд мальчишки. Неприятный эпизод из прошлого, глубокая подростковая травма. Малая часть того, что мог бы испытать, попытайся Каин тогда что-то предпринять. Возможно, ему было жаль. Он не помнит своего состояния после визита к Малфоям четыре года назад, но сейчас, как бы закрепляя своё предупреждение, раз и навсегда Каин делает попытку для общего комфорта прекратить их контакты:
— Надеюсь, мистер врач, ты спасёшь чью-то жизнь. Хорошего дня.
Сейчас бы шипеть, коли эмоции имели бы право выходить за грани организма. Это самое малое, что хотелось сейчас сделать. Самое большое — поквитаться за неприятные флешбеки. Он же узнал его. С четырнадцати не особо поменялся, все так же юн, словно девственницами обкладывается. Он узнал его еще быстрее, чем сам Скорпиус сопоставил два азиатских глаза. Издевается. Выкручивает. Малфой кипит. Не понимает, как это выскочка смеет сыпать своей пассивной агрессивностью? После всего сделанного его трусостью. Костяшки напрягаются. Скулы сильнее рельефят. Смотрит внимательно, словно взглядом следит за произнесенными словами. Дает инструкцию, как знатный барыга или юзер. Скорпиус усмехается краешком губ, дает деньги, забирает свои продукты. Ни спасибо, ни до свидания. Грациозно направляется к долгожданному выходу, больше ничего и не нужно от этого кошмара. Окликает. Не хотя поворачивает голову в сторону, чтобы бокового хватило едва ли заметить шевеление губ на этой самодовольной роже. Он сам виноват в произошедшем так давно, а ведет себя, словно сам Малфой был агрессором. Или виновником. Или убийцей. Хах. В голове что-то щелкает медленно, и Скорпа постепенно отпускает. Если Берк так ненавидит их семейство — значит, есть за что. Осталось только понять — было ли произошедшее вендеттой его фамилии, случайность или еще нечто такое, что ему, как всегда, не договорили. Всюду вранье. Лапша под стать цвету волос окучивает уши. Шум, гам, трепет. Никакой конкретики, никакого понимания того, кем он является — плохим или хорошим. А самое печальное, что сам себя сделать не может. Потому что пташки вокруг все щебечут, хотят, чтобы Скорпиус шел на их голос общественного мнения. А он и ведется. Как ребенок. Но сейчас поворачивается сильнее, смотрит в эти одинокие глаза. Жалкие. Такой молодой, а уже напоминает старика, что привязан судьбою к родительской лавке. Жалкий, как и он сам. Также привязан к семейному поместью, чтобы не происходило. И его дети будут привязаны также. И их — тоже. Следующее поколение Малфоев будет забегать в эту лавку за очередными творениями темных искусств. И следующее поколение Берков будет весело слать их нахер. Как Ромео и Джульетта, только без попытки дружбы или любви между родами. Что-то здесь было определенно не так. Внутри кипело. Разум подсказывает, что Скорпиус просто чего-то не понимает. И Берк шипит своими словами так, словно сам его боится. Или тех, кто стоял за его плечами.
— Я вряд ли смогу тебя забыть, — бросил свою агрессивную финалочку и ушел, проигнорировав попытку попрощаться. Он узнает его всюду, даже если тот сменит внешность. Он будет агрессивить. Чувствовать боль. Вспоминать уходящую душу из тела любимого человека. Шепот за дверями. О том, кто что может и не может. О полезном и бессильном. Это уже часть его составляющего — ассоциации вспыхнут, а за ними, вероятно, придется решать, какие последствия выбрать. И уж тогда это будет исходить точно не от пожеланий Берка. Малфою была присуща редкостная эгоистичность, эдакая фамильная черта. Вот только на ее проявление он был куда смелее своего отца.
Травки были отменные. Скорпиус разложил их на своем столе. Настольная лампа ближе — внимательно изучает контуры. Стоит погуглить, есть ли еще такие же лавки, чтобы не маячить на территории Берка. Сталкиваться каждый раз с чужим женским голосом в своей голове при таких встречах не хотелось. Он еще ребенок, Драко. Он же твой сын. Дай ему еще один шанс. Не злись, прошу... Подошел к окну с плотно сжатыми губами. Ночная депрессия — не то, чего хотелось. Где теперь та самая ласковая? Защищающая. Любящая просто по определению его существования. Та, что меньше всех утаивала какую-либо правду. Ее нет. А он сегодня купил травки у того, кто не захотел ее спасать. Как беспринципная гнида. Почувствовал гонки в своей голове. Решает переключится на работу. Не просто травки положить приехал же в больницу. Подходит к своей любимой белой, притаившейся. Наваливает ей несколько мышек. Та не реагирует — любит питаться в одиночестве. Скорпиус думает о той руке и вспоминает, где и что мог слышать про нечто подобное. Его голубая мечта — создать антидот к любому наркотику — почти осуществилась. Но змеи и скорпионы устали от постоянных экспериментов. Таили в себе тихую злобу на хозяина. На их яде далеко не уедешь, а мысли — они как паразиты. Хочет все. Здесь и сейчас. Чтобы уже свершились планы. Нога тряслась, оттачивала ритм по полу. Это накладывалось на мысль о таинственной банке. Быстро подорвался и ушел с рабочего. Чего приходил — спрашивалось по коридору. Все равно выходной сегодня.
Звук колокольчика. Дверь резко захлопывается. Малфой влетает к Берку. Рад, что застал его в поздний час. Пусть только попиздит, что они уже почти закрыты. Скорпиус заставляет заведения работать до последнего клиента.
— Я хочу купить твою руку, — вываливает на стол золотые с вызовом. — Ту, что в банке, — пояснил так, а то продавец не совсем адекватный. Ошарашен что ли немного? Спрашивает, мол, зачем. Что за приколы? — Дрочить буду, — шутит (или нет, что только по кайфу не придет на ум). — Какая разница? Я плачу, ты продаешь, — в смысле нет? Убирает очки со своего лица, чтобы тот посмотрел в серьезно настроенные синие. — Блять, это не твое дело, — а ему словно похуй. Может, сам привык шалить этой рукой? Не хочет расставаться с секс-игрушкой раньше внутреннего срока. Выдыхает нервозно. Выпрямляется. Недовольно корчит губы оттого, что говорить все-таки придется. — Мне нужен мощный яд, чтобы протестировать антитоксинный препарат. Животные яды слишком слабы, нужно что-то более... смертельное. Поэтому трупный яд. Вместо того, чтобы прикончить тебя, я выбрал приобрести у тебя гнилую заспиртованную руку. Мне кажется, отличная сделка, м? — вскинул бровями. — Я уже пояснил, что мучу всякие лекарства. Я почти создал лекарство от наркотических последствий. Экстренно выводит все токсины, что можно не париться за отходняки или костное разложение через многолетнее употребление. В качестве комплимента занесу тебе на пробу пару доз с первой партии, — смотрит своими безумными и расширенными. Ну же, Берк, Малфой пришел к тебе дважды за день. Это слишком плохая примета, так что не усугубляй свое положение еще больше.
Этот финальный взгляд решает исход этого вечера. Всей рабочей смены. Может, и дальше, хрен теперь пойми. Не злой, не дикий, не разъярённый, хотя по всем пунктам должен был отреагировать как-либо негативно. Каин же этого добивался. Чтобы раз и навсегда обрубить этому клиенту ниточки, ведущие к его лавке. А то идёт по стопам отца, как тот — по стопам своего деда. Преемственность поколений, не иначе, да только сейчас времена не те, чтобы продолжать все эти махинации тёмные, что разрушают душу и психику. Каин не заботлив и ни в коем случае не волнуется за младшего Малфоя. Ни за кого из своих клиентов. Просто он единственный из всей семейки и слизеринской змеиной коммуны, кто попал на факультет мудрости, а не тщеславия, и ему плевать на прибыль, если у клиентов нет острой надобности в товаре, потому что кое-что знает о принципах. А блондин провожает его взглядом таким, словно жалеет. Кролика со сломанной лапкой будто увидел. Это бесит ещё сильнее, и Берк не понимает, почему. Хочет, чтобы он поскорее шустрил отсюда, и это уже что-то ментальное.
И тот исполняет эту негласную просьбу, но уходит совсем не по-английски. Уходит красиво, как настоящий Малфой, выбивая нахрен всё дыхание из Каина Берка, что провожает его немигающим взглядом. Не забудет. Ну, как же. Если не будет маячить, забудет, как и все остальные. Если уж родители за пару лет забыли, может и меньше, то для него тоже труда не составит. Не составит же? Да к дракклу это дерьмо. Не будет загоняться из-за каких-то малолеток. Пусть делает, что хочет, раз мнит себя самым крутым. Главное, чтобы потом не пришлось говорить: «Я же говорил».
Колькольчик снова заставляет дёрнуться. Увлечённо читал что-то про редкие магические травы из старой книги, где всё научным языком да латыни. Поднимает удивлённый взгляд, вздыхает страдальчески при виде блондинистой головы. Хотел было сказать, что уже закрыты, но Малфой влетает восточным ветром, сносящим с лица земли всех ничтожных и жалких. Уверенный в каждом своём отточенном движении идеального мальчика. Привык получать, что хочет? Капризами и этими бровками? Балованный ребёнок с самоуверенностью выше Биг Бена. Плачу — значит, покупаю. Ага, ну. Эта схема проканывает где угодно, но не здесь. Не в этой лавке. Это не магазин с детскими игрушками, и уж тем более не сексуальными, раз так шутить хочется. Берк юмор оценил, да только блондин явно не понимает некоторых вещей, почему эта лавка находится в Лютном переулке, а не в том же Косом. Каин упирает ладони в прилавок, подаваясь грудью вперёд, и серьёзно заявляет:
— Нет. Нет, это не так работает. — Глаза в глаза, контакт на пике какой-то катастрофы, чем негласном предложении о конструктивной беседе. Матерные словечки почти предсказуемы, но Берк и бровью не поводит в ответ на нервозность клиента. Смотрит холодно, неприступно; настаивает на своём, тайно наслаждается этим непониманием и эмоциями подавляемого возмущения в синих глазах. Чуть поддаётся, поясняя своё решение, и как бы знакомит с правилами посещения этой лавки:
— Здесь каждый третий артефакт готов взорваться от неправильного прикосновения или убить тебя. Поэтому люди приходят сюда с конкретными целями, а не расплывчатым желанием купить какую-нибудь безделушку. Не трать моё и своё время на тупые пререкания. Или приходи со взрослыми, кто объяснит тебе, почему здесь лучше не светиться дважды за сутки, или назови причину, по которой я продам тебе эту руку.
Почему бы не пойти в лавку волшебного бальзамирования и ритуалов в том же переулке? Там, кажется, проще искать подобного рода образцы, им явно без разницы, кремировать трупы с рукой или без, с членом или одними яйцами, откуда там понравится этому Малфою доставать трупный яд. Берк слабо ухмыляется своим мыслям, глядя на бормочущие объяснения контурные губы. Неплохо поясняет, убеждает уверенно и дерзко, в стиле Малфоев, что уж спорить. Каин понимает причину: он не может светиться где-то ещё
на этой аллее ни сегодня, ни в ближайшее время, а здесь уже есть один знакомый, не настроенный на работу с авроратом и прочими органами контроля трупов, что готовы сдать родителям за нелегальные манипуляции с органами. Дома не поймут. В аврорате, в принципе, тоже. Вообще-то, некрофилия не поощряется ни в одном из миров, как и расчленёнка. А это было бы забавно, на самом деле, попроси он отрезать в морге какое-нибудь ухо — нахуя оно мёртвому? Малфой этот вроде сообразительный пацан, что очень радует владельца лавки.
— Так бы сразу и сказал, — смягчается Каин, трансформируя ухмылку в милую улыбку. Насколько это возможно с его-то суровыми щщами, но тем не менее. — Гонор, пожалуйста, оставляй за дверью, тут не магазин членов. — Окей, примем правила игры в пошлость и бесстыжие. Такие темы мутят, что уж явно не забыть друг друга, как ни пытайся. — Хотя... есть зачарованный бондаж. Где-то точно был... — бормочет себе под нос больше, чем ведёт диалог, но не придаёт этому значения. Всегда так делает. Лиса не всегда отвечает, когда он вслух переучёт ведёт, так что уже привычно самому себе помурылкать. Но сталкивается с заинтересованным взглядом клиента, и встряхивает головой, мол, немного отступили от темы, да.
— Эксгумация, не отходя от кассы, значит. Ладно, твоя взяла. — Окончательно сдаётся Берк, окидывая парня оценивающим взглядом. Ещё не знает, чего оценил больше. Много причин, начиная от мозгов и верно расставленных приоритетов, до презентабельности во внешнем виде. Весь как бы заявляет, что настроен решительно и настойчиво. Каин уважал логически обоснованную настойчивость. И ему даже не нужно обходить витрину, чтобы достать с полки заспиртованную руку: лёгкий взмах рукой, сконцентрированный на объекте взгляд, и манящее движение притягивает к себе экспонат. Устраивает на прилавке перед Малфоем, вздыхает, как бы отговаривая в последний раз. Круговым движением кисти над банкой отворачивает крышку, и склоняет голову над монетами, начиная отсчитывать нужную сумму из предложенного — небрежно брошенного — в то время, как поясняет про руку:
— Она зачарована румынским некромантом, поэтому вне этой банки оживает и агрессивит, так что её сначала надо ус.. — поднимает голову чисто рефлекторно на резкие движения перед собой, и роняет золото из рук от неожиданности: — Твою ж... Малфой! — Бегом в обход витрины, не знает где сейчас искать свою палочку, а на невербалку не успевает переключиться, так что несётся к едва не валяющемуся на полу блондину с рукой, вцепившейся ему в шею. Не успевает совсем чуть-чуть, чтобы всё-таки перехватить парня в падении, но грациозное приземление на задницу, а затем и спину ещё больше сбивают с толку.
— Отцепись нахер! Я кому сказал, Вещь. — Ну да, да, они назвали руку «Вещью» по ассоциациям, потому что не придумали ничего оригинальнее. Чего вообще можно требовать с мужиков, когда они заколдовывают отрубленные руки. Каин заваливается следом за ними, хватаясь одной рукой за конечность, другой упираясь в подбородок Малфою. Пытается оторвать Вещь от жертвы сначала так, наживую, пока вспоминает в голове то, чему учили в школке. Коленями крепче сжимает бёдра под собой.Отпускает на секунду конечность, чтобы беспалочковой магией ударить по ней: -Petrificus Totalus! — парализует заклинанием, как и пытался объяснить горе-клиенту с самого начала, и отцепляет кисть от чужого горла, всё ещё придерживая Малфоя одной рукой за скулы для удобства.
Снова ловит этот шальной и охуевший взгляд. Что? Ничего. Но только сейчас Берк понял, что сидит на нём.
Смотрит на него с приподнятой бровью. Обдолбанный 24\7. Видит его, как очередную галлюцинацию, потому что несет какую-то херню. Поставляет свои магазинные правила. Без гонора, ага, ну. Повесь табличку о том, что здесь можно или нельзя делать. Малфой будет обращаться так, как хочет. Бондаж. Рили? Скорпиус сегодня даже не успел ничего запредельного юзать. Авось послевкусие от магловских утех со вчера еще шляется по организму. Не спал ночь, вот и шарахается от всего в этом реальном мире. А этот ахуевший мир вон каких персонажей подкидывает. И тот бормочет, как шизофреник. Точно старик. Малфой даже хотел бы что-то ответить, но смеряет продавца прищуром — слишком не смешную херню тот предоставил. А если это не шутка — то тем более, мерзота. Соглашается с ним на таких понтах, словно Скорпиус пришел к Министру, а не к барыге старым проклятым хламом. Откуда у нищих представителей лютного мира такая гордыня? Или это лишь маскировка всех комплексов и недостатков? Делает пафосный вид, словно имеет какое-то значение в этой жизни. А сам ходит уже заплесневелый. Лишь кошачий разрез глаз добавляет загадочности. Им наверняка отлично клеит телочек. Или мальчиков. Неспроста ведь сказал про члены — Скорпиус завис на этом слове. Значит, старик-отшельник не только собирает пыль на полках, но еще и оценивает мужские жопы. Или не жопы. В целом, неважно. Но неожиданно. Хотя это лишь догадка. Но прищур на лице все держится, мысль на клубок наматывается — вдруг попал в яблочко? Хотя да и что с того.
Завис настолько, что не заметил вспышку. В этой лавке постоянно что-то нападает — то персонал с наездами, то отрубленные руки. Малфой вцепился руками в трупную руку. Она словно камень. Как машина. Хочет убить его. Может, это был вообще тайный план Берка? Спишет потом на издержки производства. Кадык давит внутрь с такой силой, что глаза становятся более круглыми. Очки падают на пол. Тело шатается от неимоверной силы. Он задыхается, совершенно бессилен. Падает на пол — во взгляде инстинктивные мольбы о помощи беззвучные. Кожа синеет в районе шеи. Каламбур из двух тел и руки по полу. Попытки схватить воздух по любому из возможных каналов. Взгляд туманится, глаза заходят за лобовое. Слышит магию. Делает резкий и жадный глоток воздуха. Самое вкусное из всего, что пробовал в жизни. Держится за шею, как с голодовки старается насытится. Кашляет. Глаза в безумном шоке. Постепенно перестают быть такими широкими. Оглядывает Берка. Туманно взглядом скользит от шеи до его бедер. Уселся на его гениталиях в спасительной ноте. А Скорпиусу так хреново, что он не спешит прогонять это тело. Но сталкивается с таким же удивленным выражением. Слышит, как трезвонит телефон в заднем кармане.
— Ты из тех, кто любит быть сверху? — подкалывает без улыбки. Встает, когда туша покидает его зону комфорта. Два шатающихся шага. Поправляет одежду, словно отлично потрахался на сеновале. Опирается руками на прилавок — едва ли не за барную стойку. Поэтому больше любил мир маглов — там руки мертвецов не пытаются задушить кого-либо. Там другие приколы. И если тебе известна магия, то они тоже становятся пустяковыми.
— Нахуя ты вообще ее открыл? — это вместо «спасибо». Достает телефон. Очень не нравится написанное на экране. Убавляет звук трезвона. Поджимает губы и отходит в сторону, бросая неоднозначный взгляд на своего спасителя. — Алло?.. А что? — разговаривает с кем-то нехотя, вечно трогая свою шею тонкими пальцами. Болит. Жмурит глаза. Спешит завершить этот информационный поток. Тем более, что он был не из приятных. Альбус. Ты мог позвонить в любой момент, но не сейчас, друг. И тем не менее, это все важно. Предвкушал разбор полетов дома, куда не заходил уже пару дней. Будет неприятно. Этот день — бесконечно долгий. Каждую минуту удивляет на сюрпризы.
Плотно закрывает банку с рукой. Несколько раз перепроверяет. Закрутил так, что открутить можно будет только магией. Оно и к лучшему, играться с этим не очень планировал. В целом, годная вещь. Немного магии его напитку вечного счастья не помешает. Главное, чтобы не аукнулась эта темная материя внутривенным осадком. Скользит пальцами по стеклу. Мое. Поднимает взгляд на Берка. Тот доразобрался с золотом, сделка состоялась. Хотя другой волшебник отказался бы от такого смертельного подарка. Но не долбанутые выходцы Слизерина. У них совершенно иное проявление извилин.
— Где ты так научился? — спрашивает Скорпиус, не стесняясь передать восхищение в интонации своего голоса. — Я ни разу не видел магии без палочки, хотя мне многие рассказывали, что это возможно. По крайней мере, в Хогвартсе не преподают подобное самовыражение... Научи меня, — а Берк вообще учился? может, его поперли? А то смысл ему просто так сидеть жрать эту пыль? Но после произошедшего его личность стала куда интереснее. Возможно, гордыня бедных не была такой уж необоснованной. — Сколько ты хочешь за это? — и пусть не думает, что Скорпиус так просто отпрянет от этой идеи. Слишком уж прельщали его таланты, которые позволяют быть не такими, как все. Шляпа ведь неспроста определила его к змеям. Он был одной из умнейших. Залезет в любую щель. Залезет в мотивацию Берка, добавит туда пару золотых или больше — как скажет. Найдет пути, по которым родители не узнают, что он ходит к запрещенным волшебникам. Чай не маленький уже, чтобы слепо вестись на родительские доктрины. Еще бы отец это понимал — было бы отлично.
— Подумай хорошо, у меня есть ресурсы, у тебя — талант. Можем обменяться. После того, как мы весело покувыркались от твоей оплошности, ты как минимум должен мне прогулку под Луной, — улыбнулся широко, шутник этакий. Сейчас узнаем, кто он там, гей, не гей, мультигей или что как. — Но ты меня взаимно бесишь, — продолжая ухмыляться. — Поэтому я вытерплю только час в неделю сухого общения исключительно по образовательному вопросу, — и протягивает руку, мол, мы же договорились?
В смысле блять нет? Серьезно, стоит повесить сюда табличку со сводкой всех отказов Берка. Чтоб посетители сразу видели хуевый рейтинг этого заведения.
Каин не то, чтобы задумывался над тем, что делает, когда бросался на помощь, останавливая кровожадную руку мертвеца от убийства. Он не гриффиндорец какой-нибудь, чтобы соображать в такие моменты — они там все паталогически настроены на спасение, защитку и неприятности. Слабоумие и отвага. Пусть спасибо скажет, что Берк вообще на это среагировал хотя бы так, а не лежал и выпендривался, как сучка, которая ещё «ммм, боюсь, я не готова». А Берк из тех, кто любит быть сверху, ага. Доминировать над выёбистыми мальчиками с пидорской причёской 2к26го. Приехали.
— У тебя там что-то вибрирует. — Парирует Каин, указывая прищуренным взглядом на его бедро. Пусть сам домысливает, что хотел этим сказать, тут на шутки пока только одного распирает. Второй всегда более осторожен в выражениях. Самовыражениях? Ха. Ну точно нафантазирует себе сейчас всякого, если Берк ещё пару секунд так посидит на чужих гениталиях. С рукой в руке. Максимально неловкая и пошлая хуйня, окей, барыга признаёт.
Слезает неспешно, не выдавая никак растерянность от такого недвусмысленного прямого подкола, а то бы подорвался, вскочил бы на ноги — и всё, конец репутации. Слух бы пустил, что Берк домогался к красавчику-Малфою. То есть, конечно же, просто Малфою. Не такой уж он и красивый, как люди говорят. Старшее поколение хлебом не корми, дай пообсуждать чужих детей. Тем более, такого знаменитого ребёнка. Он-то один такой, Поттеров почти не обсуждают, наплодились как Уизли. А этот вечно на слуху. Только Берк имени не вспомнит. У этой семейки ёбнутый фетиш на имена, а остальное Каин как-то не запомнил. Теперь же неловко спрашивать. Особенно после того, как оседлал.
— Не за что, — отвечает Берк на благодарность, завёрнутую в «Пошёл нахуй». Возвращается за прилавок, засовывая отрубленную конечность назад в банку. Вообще-то, он собирался научить клиента обращению с этой вещью, чтобы тот сам постарался отрубить её, ну или вроде того. Кто же знал, что покупатель и покупка окажутся такими нетерпеливыми в тандеме. Может, он всё-таки откажется, пока не поздно? Переговорит сейчас по телефону с каким-нибудь «коллегой», с кем решили поугорать над артефактом и провернули эту аферу. Мало ли. Но нет. Надежды летят крахом с новым витком интереса со стороны Малфоя. Что за неугомонный пацан-то, а. В этой лавке, да и жизни Каина, ничего столь безумного не происходило уже очень и очень давно. Да и им самим не интересовались так сильно, как заинтересовался Малфой. Глаза загорелись азартом, слова вперёд мыслей.
— Как? Без волшебной палочки? — только и успевай переспрашивать. Малфой спрашивает без умолку, сыплет вопросами, что-то поясняет, даже не давая ответить. Каин вовсе не тормознутый, но не успевает за ходом этих бешеных мыслей. Как он колдомедиком стал вообще, если в медицине в почёте спокойствие и хладнокровие, а не темперамент и ? Совсем уже на медикаментозах своих поехал. Научить просит. Чего, простите? Нисколько блять он за это не хочет.
— Ты мне сейчас типа подработку предложил? — Переспросил Берк с этими пассивно-агрессивными нотками в голосе. В ахуе от происходящего и от борзости блондина. — Я тебе шлюха или гувернантка по вызову, что ли? — уже не скрывая опасности, исходящей из ноток в голосе. Как скорпион медленно жало готовит, чтобы атаковать на пике гнева. Закипает медленно, не понимая вообще, что сейчас происходит и какого хера. Не реагирует даже на гейские намёки, списывает на издержки характера и происхожения. Малфои — это ж те ещё пидорасы. Вечно всех бесят, суют носы, куда ни надо, считают, что весь мир обязан им за то, что такие необыкновенные и особенные, зарабатывали бы на рекламе шампуня, будь обыкновенными магглами. Больше и похвастаться нечем. Деньги и выразительная внешность, а за душой по сути и ни копейки. Каину начинает казаться, что он пацана переоценил, когда повёлся на умные речи и честолюбивые планы об антидоте. Взрослые мысли в ветреной башке. Такое себе сочетание, если честно.
Поэтому и фильтрует в голове поступающую информацию и предложения, не совместимые с их делом конкретно за сегодняшний день, и теперь все последующие, потому что, серьёзно, парень, просто свали уже, чего пристал? В его интонациях вроде и восхищение, и юношеское возбуждение при попытках узнать что-то новое, по возможности опробовав на себе. Надо же, всё так легко и просто в этой голове. Вот, что значит, воспитываться в мирное время. Святая наивность вперемешку с дерзостью и навязчивостью. Типичные Малфои, блять. Как их вообще земля держит? Везучие, как хамелеоны, что подстраиваются под любую обстановку. Беспринципные выскочки, забывшие, что такое работа. До Драко, конечно, ведь в поствоенное время ему пришлось неплохо так пошевелить туловищем, чтобы заработать авторитет для семьи. Люциус своё получил: отсидел в Азкабане годик, но и тут ведь повезло. Из Азкабана практически не возвращаются.
Малой же смотрит на него так, как на какого-то грязнокровку, что всю жизнь горбатится в одном из отделов Министерства Магии. Как на бездомного смотрит. Куча эпитетов, сравнений, которые Каин даже ленится озвучивать в своих мыслях, потому что бесит. Закипает от каждого нового слова. Лучше молчи, Малфой, лучше молчи. За умного сойдёшь. Каин уже поглядывает на закрученную в банке руку, жалея, что заточили её обратно. Снова ведь выпустит — и на этот раз специально, с вполне конкретной целью удушить мерзкого блондина. Каин, вообще-то, пацифист, но этот Малфой будит спящих где-то внутри демонов.
— Нет. — Если кто-то не понимает отказов, если даже кто-то не принимает отказов, с этим придётся смириться. Потому что никто не смеет, вашу ж мать, приходить на его территорию, снимать его, как шлюху дешёвую, которая зарабатывает себе на жизнь, подрабатывая в захудалом магазинчике, который по обороту приносит в целом больше, чем стоят одни эти модные очочки на белобрысой макушке. — И пошёл нахуй отсюда.
Улыбается мерзко. Да, взаимная бесит. Отлично, что на этом решили. Так что не надо смотреть вот так удивлённо, словно не ожидал такого поворота. Жертва корпоративного мышления и стереотипов. Если работает — значит, нуждается в деньгах. Что за тупость? Берки несколько веков уже в списке истинно чистокровных. Вскидывает брови агрессивно: чё-то не понятно? Окей, не понимает слов, будет наглядный пример.
Взмахнул рукой показушно так, согнув Малфоя над витриной, обошёл со стороны и взял за шкирман, как котёнка. Не привыкать, Баста и не так летала. Банку под мышку запихал, а этого за воротник потащил к выходу. Благо, недалеко. Дверь невербалочкой распахнул — и нежно вышвырнул в этих модных шмотках прямо на грязный асфальт. Подождал пока развернётся в шоке, и протянул:
— Не поймаешь — твоя беда.
И кинул эту самую банку. Сука, потому что бесит. Усмехнулся и хлопнул дверью с обратной стороны. Вывеска поменялась на «закрыто».
Ненавидел незапланированные отказы. Которые просто на уровне нелепицы — Берку было не сложно дать пару уроков же. Малфой был в этом уверен. Даже если тот отвратительный педагог и так себе человек. Улыбается широко с усмешкой на предложение выйти из этого места. Сворачивает губки в трубочку — мол, ну зачем так резко? Рано или поздно он ведь все равно уйдет. Не ночевать же в этой халупе. Вдруг кто увидит. Да и домой нужно было спешить, и если б Берк не брыкался — было бы все куда удобнее и быстрее. Скорпиус ведь все равно возьмет свое рано или поздно. Зайдет в другой день. Если понадобится — в ряд других дней. Что бы это ни сулило в сухом остатке. Открывает рот, чтобы сказать свое «фи», в итоге согнут пополам не в той позе, в какой хотелось бы. Аж дыхание задержал, пока Берк вышвыривал его на улицу. Ноги подвели — завалился на асфальт, ушиб плечо знатно. Пидор. Подскочил на свои две, наставил на него указательный палец, словно то была волшебная палочка.
— Ты пожалеешь об этом! — громкая угроза на фоне вспыхнувшей обиды. Нельзя так с самолюбием Малфоев играть, они не забывают. А Берк весело кидает банку куда-то в его сторону. Испуганный, Скорпиус кидается ее словить. Не нужно ему повторение удушья. Пальцы крепко держат стекло. Цело. Поднял взгляд на дверь — закрыто. Щеки вспыхнули красным, гнев от обиды уже штампует картинки горящего здания. Махнув головой, выпрямив шею и плечи — с банкой в широком кармане идет навстречу своей семье. Как ни в чем не бывало. Его гордыня хотя бы имеет обоснование фамилией.
Открывает тяжелые двери в ночной тишине. Никто из родителей не спит — чувствует мурашками по спине. Нарцисса и Люциус вообще, кажется, никогда не спят. Давно стали вампирами, их больше прельщала темень, чем свет дня. Проходит по залу — каждый шаг отзвук по камню. Здесь не пробраться на цыпочках. Но в этот раз более старое поколение пребывало где-то в другой части его золотой клетки. Вдалеке тлеет камин. Стоящий Драко переворачивает погибающие угли и не спешит повернуться в сторону сына. Скорпиус першит горлом и подходит ближе. После смерти матери каждый разговор с отцом — настоящая пытка.
— Ты наврал мне про вчерашнее дежурство, — угли шипят. Лицо Скорпиуса остается неизменным после многолетнего опыта лжи.
— В смысле? — включает дурачка, держит ладони за спиной в паре метров от отца.
— Тебя не было в больнице. Чем ты занимался? — Драко медленно поворачивается на своего сына, и тот начинает смеяться.
— Пап, мне не семнадцать и я не студент Хогвартса, который прогулял уроки — ну, перепутал даты смен, с кем не...
— Это что? — и кидает пакетик. Сегодня все так и хотят что-то кинуть в Скорпиуса. Тот с ужасом разглядывает оставшиеся пару грам мета в порошке. Блять. — Я не знаю, что добивает меня больше. То, что наследник нашего рода — наркоман. Или то, что употребляет яды для маглов.
— Какая разница, для маглов или...
— А ты не оборзел? — поднял голову и развернулся резко. Подошел на пару шагов ближе. Смотрит в глаза юношеские и тупые. Видно, как злится, как дышит. Оба понимают, что никто ничего не решит сейчас. Но запущенная ссора уже неизбежна. — Если бы это нашел кто-то другой, ты был бы мертв. Я бы сам тебя убил... Я просил тебя месяц научиться уважению к тому, что происходит в этих стенах. Я просил тебя не высовываться в конфликт, и вместо этого ты начал где-то шляться с отпрыском Поттеров и употреблять вещества маглов. У нас не самый лучший период в семье, а ты все усугубляешь своей подростковой безответственностью.
— У нас всегда не самый лучший период в семье, — огрызается. Хочет высказать за накипевшее, но губы поджимает. Умеет лишь периодически тяфкать и дерзить, а на большее — не решается. Драко выставляет указательный палец в его грудь. Экая семейная черта. Едва ли не проглотит сейчас, как змея. И тут слышен стук в окно. Обо оборачиваются на какую-то странную сову. Почему она вообще прилетела именно сюда? Для сов есть специальная локация. Драко открывает ставни — сова проникает внутрь с каким-то презентом. Скорпиус хочет подойти и посмотреть, что за посылка. Но заведенный отец делает все сам. Сын лишь наблюдает через его плечо.
«Магия без палочки. Этап I: Основы свободной магии» — Скорпиус сразу понимает, что это за потрепанная книга. И чья это сова, что спешит покинуть поместье, словно ее сейчас зажарят и съедят. Правильно, малыш, лети отсюда. Драко смотрит на книгу со скепсисом, роняет из нее записку, поднимает с пола: «Не заходи больше в мою лавку». Теперь, кажется, и отец начинает что-то соображать. Скорпиус резко бледнеет и пятится назад. Блять. Он спустит на него всех адских псов. Парень уже спешит удалится к выходу. Без отмазки, что это, без попытки выкрутится. Просто сбегает, пока Драко находит маленькую подпись в книге от руки и читает вслух:
— Собственность Каина Берка?! — швыряет книгу в сторону сына. — Иди сюда, — но Скорпиус уже захлопывает двери с другой стороны и пытается спланировать идеальный побег. Какие шмотки взять, нужны ли они вообще, как бы не наткнуться по пути на остаток своего семейства. — Скорпиус! — орет как не в себя. Сердце колотит, голова крутится влево-вправо в поисках наиболее эффективного выхода из дома. Как от призрака бежит. Поворот. Вниз по лестнице. Еще один. И нос сталкивается с широкой грудью. Поднимает глаза на лицо, изуродованное морщинами времени. Видит непонимание холодных глаз. Люциус слышит возгласы сына и спрашивает стальным голосом:
— Что происходит? — и к бледному лицу младшего Малфоя добавляется волна мурашек по спине. Драко подбегает с книгой и жалеет, что взял ее с собой. Смотрит на отца — тот сердит. Смотрит на испуганного сына. Тот не хотел такого исхода — но кому теперь объяснить? Остается лишь слушать оры. Остается жмурить глаза на возгласы «Да ты хоть знаешь, кто это такой?!» — слова такие громкие, что хлещут пуще ударов. Да знает он, виделись уж. «Ты — неблагодарный мальчишка. Наши наставления для тебя совсем пустое место?!» — так и хотелось сказать, что да. Потому что ему надоело жить в этом доме нескончаемых истерик. В доме противоречия из злости и лицемерия. «Он — убийца твоей матери», — и парень усмехается. Ага, да. Как Скорпиус — сын Волан-де-Морта. Или как Драко убил Альбуса Дамблдора. Или как Люциус отсидел в Азкабане год совершенно честно. Ссора неизбежна. Хлопки дверями — минимальный выхлоп происходящего. Скорпиус хочет сбежать. И сбегает. Берет с собой пару необходимых. Чтобы красиво провести этот вечер. Не отделывается на попытке уйти без летальных слов и жестов. Выбирается путем трансгрессирования в Косой переулок. Поправляется. Выдыхает медленно. Эй, бармен, мне нужен самый жестокий коктейль.
Закрытые двери, сквозь которые всё ещё пробиваются остатки малфоевского безумия. Они там все как на подбор сумасшедшие. Хотя это не они вышвыривают людей и котиков за двери, но это другая история. Нечего нарываться, если не готов к последствиям. Будет неплохим уроком на будущее, как видеть ситуацию наперёд и перестраиваться, чтобы получить желаемое, ну или хотя бы не огрести по шее. Каин не хотел, чтобы дошло до абсурда и до применения силы, даже в такой лёгкой форме. Но для Малфоев даже такая форма — не иначе, как психологическая травма. И потому Бёрк улыбается во все тридцать два, прислонившись затылком к дубовой двери.
Это было забавно. Пожалеет он, ага. Папе расскажет, он придёт и будет угрожать, что расскажет папе. На этом круг и замкнётся. Слова, слова, слова... Если за ними не следить и не сдерживать их, можно резко проиграть на своих же ставках, упасть с пьедестала только по неосторожности слова. Берк не любил разбрасываться ими в принципе, как и слушать долгие речи. Но по части своего дела мог заговаривать людей часами. Главное — видеть в этом результат. В общении с младшим Малфоем он его пока ещё не видел, но начинал признавать, что это было занимательно. Нестандартно и интересно. Столкнулись две глыбы гордыни, сыграли пару раундов, да победителями не вышли. Сейчас бы, конечно, свою неправоту признать. Ага, ну. Не будет он извиняться перед Малфоем. Не дождётся.
Оттолкнулся от двери, оправил рубашку поверх майки, и джинсы подтянул после нелепых кувырканий. Усмехнулся снова, прокрутив в голове произошедшее. Дурдом какой-то. Тебе двадцать восемь, Берк, что это было ровно пять минут назад? Нет, ну а кто не любит быть сверху, в общем-то... Каин встряхнул головой, чтобы прогнать навязчивые мысли. Не может сосредоточиться ни на чём, кроме произошедшего. Поглядывал на дверь пару раз, пока прибирался за прилавком. Что за глупости? Малфой больше не придёт. После такого тёплого приёмчика точно. Смертную обиду затаит, надует губы дома, за кружкой какао с маршмеллоу из магазина «Сладкое королевство» согласится с родственничками, что Берк этот — мудак последний, вы правы были. Сука. Ну всё не так же. Каина распирает будто биполярочкой. С одной стороны его впечатление — личное, взвешенное, проанализированное за день; а с другой — негативное, суммарно выведенное из всех флешбеков, родовых обид и хамства. Хотя нельзя сказать, что Малфой вёл себя как-либо хамовато по отношению к нему. Нагло, бойко, дерзко, но не по-хамски.
Кулаком по стене нервозно. Горит теперь сам с себя больше, чем с Малфоя. Как его зовут-то вообще? Не важно. Насрать. Не за что ему извиняться, даже если не совсем прав. Предупреждал же. Впрочем, это не оправдание. Очень плохо живётся, когда ты немножко справедливый. Просто ближайший час рассуждал, кто больший идиот в этой ситуации. Чаша весов предательски склонялась к букве Б, а не М, и это самопожирание достигло критической точки в импровизированной комнате-архиве для книг. Среди рядов из полочек и шкафчиков под слоем пыли всё же отыскал то, чего искал. С поджатыми от недовольства губами отряхнул и протёр пыльный фолиант небольшого размера. Со школы осталось, не знал, понадобится ли когда-то. И вроде как поощрил себя стаканчиком огденского огневиски за то, что такой скопидом. Не поднимались руки выкидывать книги. Для чего достал-то?
Ах да, точно. Упал на кресло, перекинув ноги через подлокотник, и чернильной ручкой нашкрябал что-то, совсем не похожее на извинения, ну совсем ни капли, даже ни намёка на сожаления: «Не заходи больше в мою лавку». Просто подумал, обдумал и решил показать, что беспалочковая магия — это не так-то просто. Не в таком возрасте. Слишком тонкая магия, которой нужно учиться как можно раньше, пока энергия не слилась с древком волшебной палочки. Даже Каин Берк с этими крутыми трюками и бесконтактными атаками учился колдовать без палочки несколько лет с пятнадцати-шестнадцати. И до сих пор не всегда идеально выходит.
А тут, видите ли, заплатят за уроки, а Берк преподаст парочку, ведь это так легко и просто, бери да руками махай. Наивный... Нет, после третьего стакана назвать его ребёнком язык не поворачивается. Этот пацан далеко не маленький, мозги во взрослом направлении соображают, хотя и проскальзывает инфантильность как пережиток воспитания. Малфой, что, серьёзно подкатывал к нему? Смело. Каин фыркает со скепсисом. Не такая уж это и важная информация. Главное, что сам не подкатывал, а то было бы неловко. Главное, чтобы парень не подумал, что это Берк так флиртует, выбрасывая фрилансеров-работодателей на улицу. Каин думает, что с каждой невысказанной шуткой в нём умирает комедиант, и что нахрен, может, эту лавку — пора в маггловский стэнд-ап? Можно в магический. К слову-то о волшебных палочках)) Думает об этом, пока привязывает к лапке Чаруши книгу с говорящим за себя названием. Ладно, может быть, и извинение.
Триста вискаря только вызвали изжогу. Дерьмово. Дерьмовый какой-то вечер, слишком идиотское завершение рабочего дня. Ловит себя на мысли, что уже ожидает ответ, хотя догадывается, что не получит его. Сова только улетела, а Малфой-Мэнор неблизко. Да и зачем ждать? Дело сделано. Теперь можно пойти и расслабиться. С кем-то, кто будет не против побыть сверху.
Не в этом гадюшнике. Надоели привычные текстуры. Переоделся по-быстрому, пригладил непослушные волосы. Несолидные патлы для чистокровного, верное наблюдение. Ещё один минус к репутации по критерию внешности. Если бы его ещё это волновало хоть как-то... Нет времени даже зайти в барбершоп — весь в делах, работе, а девкам и так нравится. Ассоциируют с плохим парнем, видимо. Берк совсем не против. Хорошим быть сложно, нормальным скучно, вот и остается быть плохим. Сворачивает с Лютного переулка на Косую аллею как приличный англичанин, толкает двери «Дырявого котла». В этом обшарпанном баре собираются самые разнообразные посетители, и Каин надеется расслабиться здесь ближайшие пару часиков, оправляясь от стресса после двух встреч с Малфоем. Третьего-то за сутки точно не будет. Не в этом баре точно. Царским особам ведь Сохо подавай. Ну и отлично, думает Берк, подсаживаясь к знакомой из книжного. С ней подружка и ещё какой-то поц. Каин жмёт ему руку, оценивающим взглядом скользит по свободной подружке. Та улыбается, сверкая чёрными глазками на бледном лице.
Ночь обещает быть интересной. Через час уже вовсю оживлённая беседа, парочка отвлекается на обнимашки, а девчонка пьёт свою «Мэри» и сидит очень близко. Каин водит рукой по её холодной ноге.
— Вроде пожираю тебя взглядом я, а ощущение, что ты меня сейчас растерзаешь, — пьяный Берк не умеет в красивые метафоры, но ей заходит. Стыдно, но забыл её имя — виду не подаёт. Важно ли это обоим? Вряд ли. Потому что она насмешливо заявляет у самого его уха:
— Может, ты и прав. Я ведь наполовину вампир.
— Я никогда не трахал вампира. — Парирует моментально, отбрасывая барьеры приличий. Вызов принят.
— Для оргазма у нас проблемы с кровообращением.
Каин ухмыляется в ответ. Бойкая сучка. Любит таких. А вообще, сегодня не сутки, а день пизданутых знакомств. Может, хоть одну интересную личность сегодня в постель завалит. Друзья под шумок слились в комнату на втором этаже, а Берк не заметил. Глаза загорелись нездоровым блеском, когда девица обнажила клычки. Он тихо засмеялся, поднёс палец у её зубам. Надавил, чуть сморщив нос. Она слизала каплю с его указательного. Каин задержал дыхание, сдерживая прокатившуюся внизу живота волну. Потянулся к ножу с прикушенной губой, придвинулся ближе, коленом раздвинув её ноги. Ладно, поиграем. Этого смертного ты не забудешь. Смертного, что прокалывает ладонь и сквозь тихое шипение надрезает вдоль. Отбрасывает обратно за ненадобностью, и запускает свободную руку под её юбку. Прикладывает раненую ладонь к её губам. Во тьме-то оно и не видно, да и никому нет дела. Каина не отвлечёт ничего. От этих медленных движений, туманного взгляда. Какое потрясное чувство контроля. Берк так заинтригован продолжением, что тесноту в штанах ничего не ослабит. Если не случайный взгляд в сторону.
Не может быть. Блять. Должно быть, это шутка. Оглядывается ещё раз, чертыхается себе под нос. Опять. Да что же это такое, ну. Он уже не может сосредотачиваться на девушке. Столкнулся с этими синими — понял, что пропал. Теперь неловко всё вот это. Больше ведь не было знакомых. Или не в знакомых дело. Ок. Отрывает руку от лица своей полу-кровососки, извиняется. Ей хорошо, вроде как. Ну и отлично. Каину надо перекурить. Сбегает с поля боя, как незнамо кто. Весь настрой пропал. Но это было ахуенно.
Это было вау. Даже несмотря на испорченный финал. Получил эстетическое удовольствие, хоть и не физическое. Передёрнет дома, ладно. Не смотрит по сторонам, когда выходит из бара. Вдыхает полной грудью, сжимает ладонь и разжимает.
— Да где эта ху.. — агрится на забытые салфетки, хлопая по карманам. Кровь медленно капает на асфальт. Сейчас бы доктора, он слишком пьян для залечивающих такие раны заклятий. Поворачивает голову на знакомый голос. Не день, а поебень. Вздыхает страдальчески: -Да ты прикалываешься, наверное...
Книжка осталась в поместье. Надо было сунуть подмышку. Швырнуть в лицо этому Берку триклятому. Открывай. Стучит много раз. Табличка закрыто — да ладно, Скорпиус уверен, что внутри кто-то есть. Слышит шарканье. Пидор. Уходит злой, допивает содержимое бутылки с грамом вещества. Накатывает постепенно, теперь надо думать о хорошем, чтобы не бэдтрипить. Счастье есть. Оно постепенно заполняет уши изнутри, добавляет красного. Идет по барам, везде скучно и тухло. Какие-то ребята и девчули, в одном ему сразу были не рады какие-то бородачи из опасных структур. Словно Скорпиус ходит с татуировкой на лбу, что он Малфой. Может, кто-то подшутил над ним заклинанием в детстве? И он ходит с какой-то провокацией на морде, которую видят все, кроме него. Да что за бред. Что за люди кругом. Что за мир вообще. Не хочет он так. Телефон разрывается от звонков — выключает. В затылок толкнуло письмо-кричалка. Скорпиус Гиперион Малфой. Вернись домой. Живо. Голос Нарциссы так сладок, когда она включает главную стерву их семейства. Орет на половину улицы, что теперь не понятно, в какое заведение скрыться от любопытных глаз. Заходит в то, куда бы точно не пошел изначально трезвым. Прошмыгнул за барную, заказал горячительного. Даже не присел, стоит, облокотившись, сосет нечто, напоминающее пиноколаду. На сладенькое тянет под этим делом. Алкоголь сразу давит в виски. В глазах все такое сияющее и неестественное. Не с кем не говорит, эдакий лонли парень. Да и не сможет вести конструктив — щелкает челюстями в формате симптоматики. Оглядывает лениво помещение. Думает о своем. О плохом не получается не мыслить. Письмо-кричалка. Ну ахуеть. Любят же они олдскул. Могли просто в телегу написать или еще куда. Выставили идиотом на половину улицы в духе семейки Уизли. Так Малфои заботятся о своих, ага. Так они беспокоились за свою династию. Стоила бы она хоть чего-то.
Слышит знакомый голос. Не спешит оборачиваться. Вдруг правда знакомый? Не хотел знакомых. Вообще никого. Все так плохо, что хотелось стать оборотнем и мочить людей, периодически подвывая на белый диск в небе. Жаль, что сегодня не полнолуние. Да и пофиг, в целом. Пьет дальше. Думает, как возвращаться домой и куда вообще идти. Не хочет видеть Альбуса, да и у того какие-то свои форс-мажоры. Пойдет спать на работу, завтра как раз смена. Будет трясущимися руками спасать жизни и кормить своих ласковых змей. Единственные твари, кому доверял. Потому что всегда знал, в какой момент они могут укусит и что надо принять, чтобы нейтрализовать побочку. Думает о Берке зачем-то. Тоже олдскульщик. Прислал книгу с совой. У Скорпиуса даже не было этой зверушки. Была в детстве, да улетела — настолько не ручной была, настолько не любил ею пользоваться. Фамильные совы редко узнавали его в лицо. Любил интернет-сферу. Там все как-то лаконичнее было. Забыв о мыслях, поворачивается. И видит этого узкоглазого. Какого хуя? Сейчас бы драку в баре. Смотрит внимательно на его руку, что ныряет под женскую юбку. Та губы облизывает. Как на несанкионированную секс-вечеринку попал. А Берк даже не особо стесняется публики. Малышка выгибается в пояснице — не важно, взаправду или просто чтобы быть красивой в его руках. Это манило. Наркотический эффект добавлял этому чего-то сказочного. Столкнулся взглядом с этой девочкой, но не отвернулся. Возможно, она не на него смотрит. На его надпись малфоевскую на лбу, пытается разобрать слова в своем микро-экстазе. Вторая пара глаз находит наблюдателя. Блять. Спешит избежать локации, но не тут то было. Скорпиус идет следом, оставляя недопитый коктейль. Шатается. Опирается рукой о стены рядом, на улицу выпадает и сразу вспоминает, как говорить по-человечески. Сложно блять.
— У меня только один вопрос... — начал он, понимая, что усложняет короткую фразу. Тот что-то отвечает, сбивая. — Ты какой частью тела соображал, когда решил отправить мне берковский подарочек в мое, блять, поместье?! — делает выпад в его сторону, но останавливается рядом. Не махаться же кулаками. Смотрит на кровоточащую херню, усмехается. Какой щедрый якут, предоставил себя обедом для девушки, так еще и пощекотал ее пальчиками. Прелесть. Широкая пьяная улыбка на лице совсем не веселая. Хочется покричать на него, что он мудак, раз второй раз за день не включил свой мозг. Первый — с банкой. Второй — с совой. Лучше б прислал ссылку в директ инстача, уж там то легко найти. Тупые волшебники, что не хотели познавать мир маглов. А было бы так проще.
— Блять я бы швырнул этой хуйней в твою рожу, но она скорее всего сейчас горит огнем в нашей гостиной, — смеется, представляя, как отец рвет книжку по странице. Трет ладонью лицо, опирается на спиной и сползает вниз, усаживая задницу на асфальт. — Я тебе что блять сделал вообще? — а сам смеется, как будто анекдоты рассказывает. На грани наркотического веселья и психологического отчаяния. Начинает душу изливать, так похуй все. — Заказал травок на ахуеть ценник, купил руку, которая у тебя еще вечность простояла бы в пыли... даже предложил прекрасный совместный досуг! — палец к верху. — Мне кажется, ты немного не шаришь, что такое хороший маркетинг... Я тебе подарю магловскую книжку. Пришлю в твой родовой дом с припиской «Собственность Скорпиуса Малфоя». Сука. Побратаемся, хули.
И ржет дальше. Смотрит на Берка. Ему так похуй. Стоит с окровавленной. Так привлекает Малфоя этой картинкой. Залипает на холоде. Медленно встает с земли, все под ногами такое облачное, что добавляет сложности. В два шага подходит ближе серьезный. Достает палочку с видом, что сейчас будет стрелять, как из автомата. А сам:
— Акцио сижки, — и выуживает пачку из его кармана. Берет одну и подкуривает волшебной палочкой. — Самое лучшее ее применение, — поясняет. Дымит сигаретой в зубах, так идет по кайфу, берет его руку размашисто-нагло, наставляет этот волшебный кусок древесины. Лечит. Пачку сигарет возвращает в карман. Чувствует себя ахуенным — в любом состе может спасти жизнь какому-нибудь долбаебу. Ноги подкашивает, резко опирается на плечо Берка. Блять. Понимает, что еще немного — пойдет в отключку, даже не успеет трансгрессировать в больничку. Да и по пути точно вырвет. Смотрит на него злобно. — Ты виноват. Поэтому я сплю у тебя. Приму как комплимент за оказание врачебных услуг.
Всего одна фраза на книжке создала фатал в его жизни. Теперь долго ведь не сможет вернуться в родовое. Там же пиздец анархия творится. Уже видит, как метаются вазы в противоположные стены. Как все горит и вновь возвращается на свои места. Как же туда не хочется. Никогда. Лучше уж с этим, чем с дворцовым адом. Собственность Каина Берка. Мог ведь сказать, что это не от него подарок. Сглупил. Да и отец не привык доверять сыну на отмазы. Потому что тупит меньше своего наследника.
Каин. Так вот, как его звали.
